Советская историография в описании Гражданской войны в России 1918-22(24) годов делит все противоборствующие политические партии и течения того времени, а соответственно и их вооруженные формирования, на две стороны - Красных и Белых.
К красным относят тех, кто безоговорочно признавал марксистскую идеологию, однозначно признавал и поддерживал одну только большевистскую партию (РСДРП, РКП(б), ВКП(б)) и подчинялся только одной власти - советскому правительству во главе с В.И.Лениным.
К белым относят всех остальных.

Гражданская война советской историографией преподносится как борьба только этих двух сторон, причем однозначно доказывается, что красные воевали за власть трудящегося народа, за диктатуру пролетариата, а белые за востановление самодержавия, царской власти и диктатуру эксплуататоров.

Такая точка зрения проста, понятна обывателю и удобна в качестве доказательства всеобщей борьбы пролетариата и крестьянства против эксплуататорских классов, доказательства могущественности коммунистической идеологиии, под влиянием которой босые, голодные и раздетые пролетарии , убедительно победили до зубов вооруженные, прекрасно оснащенные объединенные силы контрреволюции и иностранной интервенции.

Между тем, при более детальном изучении противников большевиков оказывается, что Белого Движения, как единой, или хотя бы объединенной, политической и военной силы никогда не существовало.

Единственным признаком, по которому можно относить все эти многочисленные и противоречивые политические течения и их вооруженные формирования к Белому Движению является их враждебное отношение к большевикам.

В остальном же все антибольшевистские силы представляли собой крайне пеструю палитру от практически красных (левые эсэры) до абсолютно белых (монархисты) цветов. Все эти политические партии не только не выступали объединенным фронтом против большевиков, борясь каждое из них с ленинцами поодиночке, но и боролись в то же время между собой за власть, политическое влияние, право возглавлять движение, за будущее политическое устройство России. Их руководители и вожди каждый претендовал на роль главного руководителя антибольшевистской борьбы, на роль главного получателя иностранной поддержки и помощи. Нередко эта взаимная междуусобица принимала и формы вооруженных столкновений.

Всю эту картину делали еще более пестрой националистические политические движения, различного рода крестьянские восстания как против белых, так и против красных. Причем, все эти разнородные силы непрерывно смешивались, объединялись и тут же разъединялись. Например, так называемая Крестьянская армия Н.И.Махно одновременно или поочередно вела борьбу против большевиков, петлюровцев,деникинцев, украинской Директории, немецких окупантов. В какой-то момент Махно примкнул к большевикам и его части стали даже иеноваться 5-й армией Красной Армии, но затем он стал злейшим врагом большевиков. Или украинские националисты под руководством С.Петлюры, которые с одинаковой яростью бились как с Красной Армией, так и с белой Добровольческой Армией.

Представляется, что и барон Роберт-Николай-Максимилиан Унгерн фон Штернберг, о котором идет речь в настоящей статье, в прошлом храбрый и умелый офицер Русской Армии в эти смутные времена стал вождем (не самым крупным) одного из многочисленных не вполне ясных политико-военных течений и к белым его отнесли лишь потому, что он не был красным.

Биографическая справка

Она также полна загадок и противоречий, как и сама личность барона.

Предки барона поселились в Прибалтике в XIII веке и принадлежали к Тевтонскому ордену.

Роберт-Николай-Максимилиан Унгерн фон Штернберг (в дальнейшем Роман Федорович) родился по одним сведениям, 22 января 1886 г. на острове Даго (Балтийское море), по другим - 29 декабря 1885 г. в г. Граце, Австрия.

Отец Теодор-Леонгард-Рудольф, австриец, мать Софи-Шарлотта фон Вимпфен, немка, уроженка Штутгарта.

Роман учился в Николаевской гимназии г. Ревеля (Таллин), но был исключен за проступки. После этого, в 1896 г., мать отдала его в Морской кадетский корпус в С-Петербурге.

После начала русско-японской войны 17-летний барон бросил учебу в корпусе и поступил вольноопределяющимся в пехотный полк. За храбрость в боях получил светло-бронзовую медаль В память русско-японской войны и звание ефрейтора. (В советской историографии утверждается, что барон так и не принял участия в боевых действиях, дескать, опоздал к концу войны. Однако в таком случае он не был бы награжден светло-бронзовой медалью, которую давали только непосредственным участникам боевых действий).

После окончания войны умерла мать барона, а он сам поступил в Павловское военное училище в С-Петербурге. В 1908 г. барон выпускается в 1-й Аргунский полк Забайкальского казачьего войска. Приказом от 7 июня 1908 г. ему присвоили звание хорунжий .

В феврале 1910 г. Унгерн переведен в Амурский казачий полк в Благовещенске командиром команды разведчиков. Участвовал в трех карательных экспедициях по подавлению бунтов в Якутии. Неоднократно дрался на дуэлях.

5 октября 1912 г. произведен в сотники.

После начала восстания монголов против Китая подает прошение о разрешении поступить добровольцем в монгольские войска (в июле 1913 г.). В результате назначается сверхштатным офицером в Верхнеудинский казачий полк, расквартированный в г. Кобдо (по другим сведениям, в казачий конвой русской консульской миссии).

По версии барона Врангеля, фактически барон Унгерн служил в монгольских войсках. В Монголии Унгерн изучает буддизм, монгольские язык и культуру, сходится с виднейшими ламами.

13 декабря 1913г. Унгерн уходит в отставку. Где он был следующие полгода, остается загадкой.

В июле 1914 г. с началом Первой Мировой войны Унгерн был призван на военную службу по мобилизации, с 6 сентября стал командиром сотни в 1-м Нерчинском полку 10-й Уссурийской дивизии армии генерала Самсонова. Воевал храбро, совершая диверсионные вылазки в тыл к немцам.

Был награжден пятью орденами: Св. Георгия 4 ст., орденом Св. Владимира 4 ст., орденом Св. Анны 4-й и 3-й ст., орденом Св. Станислава 3-й ст.

В сентябре 1916 г. произведен в есаулы.

В октябре 1916 г. в комендатуре г. Черновцы барон в пьяном виде ударил дежурного прапорщика Загорского шашкой. В результате Унгерн был приговорен к 3-м месяцам крепости, которые он так и не отсидел.

В июле 1917 г. Временное Правительство поручило есаулу Семенову (однополчанину барона) сформировать добровольческие части из монгол и бурят в Забайкалье. Вместе с Семеновым барон оказался в Забайкалье. Дальнейшая одиссея Унгерна частично описана ниже.

А 15 сентября 1921 г. один из самых загадочных и одиозных вождей Гражданской войны был расстрелян в г. Новониколаевске (ныне Новосибирск) по приговору Сибирского ревтрибунала. Месторасположение могилы барона Р.Ф. Унгерна фон Штернберга неизвестно.

Миф первый: Барон был сумасшедший .

Если говорить серьезно, то окончательный диагноз барону мог бы поставить только психиатр, а этого никто из медиков даже заочно не пытался сделать. Это по обывательским меркам он был сумасшедший, но сумасшедший ровно настолько, насколько им мог быть человек, который провел на войне почти 6 лет, каждый день сталкиваясь со смертью, грязью и кровью.

Скорее всего, можно говорить о глобальной переоценке ценностей, связанной с воздействием войны, под влиянием падения традиционного уклада жизни общества, когда человеческая жизнь потеряла ценность, а понятия добра и зла получили иной оттенок.

В таком случае барон был продуктом своего времени и обстоятельств (более подробно процесс такой переоценки ценностей показан в фильме Ф. Копполы Апокалипсис наших дней ). Все поступки барона (обет трезвости и введение сухого закона накануне выступления в поход на Ургу, дипломатичность, умелое использование обычаев монголов и китайцев, принципы идеологии) говорят о наличии трезвого рассудка.

Унгерн был необычной личностью (отчаянно храбрый, неординарно мыслящий, обладающий огромными знаниями в области религий и культов, философии, обладающий практически неограниченной властью и при этом абсолютно бескорыстный), большим идеалистом (а как показал XX век, за большими идеями всегда следовала большая кровь) и поэтому вызывал сомнения в своей адекватности среди окружавших его людей, зачастую отбросов общества, живущих весьма примитивными понятиями.

Что касается кровожадности и жестокости барона, то ответ можно искать в его же словах: против убийц у меня есть только одно средство - смерть . К тому же Унгерн ничем не отличался от других идеалистов первой половины прошлого века (Ленин, Троцкий и Гитлер) в стремлении перевоспитать людей, вырастить новую расу , а тех, кого перевоспитать уже было нельзя, следовало уничтожить (что значит какой-то там отдельный человечек или несколько тысяч по сравнению с глобальной идеей?). Это уже лежит в области психологии и социологии, но не психиатрии.

Все поступки барона, его мистицизм, создание легенд о героических предках и поиск истины на Востоке (что очень модно и в наше время) говорят не о сумасшествии, а о незрелости его личности и стремлении заполнить чем-то внутреннюю душевную пустоту.

Миф второй: Барон был японским шпионом .

Возможно, атаман Семенов был подкуплен японцами (что тоже весьма сомнительно и никем не доказано), однако в отношении Унгерна данный тезис явно придуман советскими чекистами с целью еще более опорочить личность одиозного барона.

В ОГПУ-НКВД-МГБ очень любили предъявлять подобные обвинения. По воспоминаниям очевидцев, в Конно-Азиатской дивизии Унгерна никто не имел права давать советы Унгерну под страхом быть исполосованным ташуром в самом лучшем случае. Наиболее наглых советчиков ждала смерть.

Даже военный совет командиров дивизии впервые был собран лишь накануне второго штурма Урги. Находившийся в составе Конно-Азиатской отряд японских добровольцев еще не означает, что Унгерн был японским наймитом .

До определенного момента Японии действительно были выгодны военные операции Унгерна, направленные на изгнание китайских войск из Монголии.

Однако вряд ли бессребреник Унгерн думал о службе в интересах Японии. Его планы простирались гораздо дальше, он мыслил совершенно другими категориями. Сама же дивизия комплектовалась по добровольческому принципу, и поступить в нее мог каждый.

В Конно-Азиатской были представители 16 национальностей. Сам Унгерн в письме к баргутскому князю Цэндэ-гуну в марте 1921 г. писал: Совершенно напрасно многие рассчитывают на Японию, думаю, там также началось разложение внутри, среди войск и народа. Она должна покончить с этим злом и только тогда может быть деятельным помощником .

Миф третий: Барон был белогвардейским генералом .

Белой гвардией первые добровольцы стали называть себя лишь в противовес Красной гвардии .

Как бы то ни было, под Белым Движением в истории принято называть антибольшевистские силы, лозунгом многих из которых, но не всех было восстановление Единой, Неделимой Великой России , православная вера и борьба с большевиками.

Называть Унгерна белогвардейцем было весьма выгодно для официальной советской истории, помня его зверства и насилия, превращая тем самым его имя в транспарант антибелогвардейской пропаганды.

Да и сейчас упоминание барона современными историками среди генералов Белого Движения бросает тень на знамя Белой борьбы. Ведь ни в одной из белых армий насилие не было официально поощряемо лидерами, и было лишь проявлением жестокости отдельных личностей, а барон Унгерн массовое насилие и убийства по национальному или политическому принципу возвел в ранг официальной доктрины, так же, как и большевики.

Был ли Унгерн антибольшевистским лидером - да, но отнюдь не белогвардейским. Он никогда не заявлял о том, что признает Деникина или Колчака, а над последним, по свидетельству соратников постоянно посмеивался.

Кроме того, лозунг Белого Движения - За Единую, Неделимую Великую Россию , как и целый ряд деятелей антибольшевистских сил Унгерн также отрицал. Его устремления лежали в иной плоскости - создание Ордена военных буддистов , борьба с растлением Запада (упадком белой расы), восстановление монархий - в Монголии, Китае, России и, как конечная цель, создание Срединной Империи во главе с монгольским ханом.

При этом в состав Империи должны были войти обширные земли русского Дальнего Востока, Сибири, Средней Азии, т.е. в целях Унгерна было отторжение части земель Российской Империи, т.к., по его словам, русский народ не способен самоорганизовываться .

Унгерн подчеркивал, что он не русский патриот . Кроме того, Унгерн, бывший от рождения протестантом, объявил себя буддистом и принял монгольское подданство.

Многие могут возразить, ссылаясь на то, что барон Унгерн признавал свою подчиненность атаману Семенову - а он, дескать, был настоящим белогвардейцем. Действительно, 4 января 1920 г. (по новому стилю) Верховный Правитель России адмирал А.В. Колчак назначил атамана Семенова Главнокомандующим всеми вооруженными силами и походным атаманом всех казачьих войск в Восточной Сибири и Дальнем Востоке.

Но до этого момента Семенов не признавал Колчака Верховным, не послал ни одного солдата на противобольшевистский фронт, не забывая при этом грабить колчаковские эшелоны (об отношениях атамана и адмирала тема отдельной статьи).

Сам же Унгерн попадавшихся ему колчаковских офицеров зачастую ставил к стенке (это не относится к периоду его монгольских походов, где барон мобилизовывал всех бывших русских подданных).

О Семенове на допросе Унгерн сказал следующее: я признавал Семенова официально только для того, чтобы оказать этим благоприятное воздействие на войска .

В октябре 1920 г. командующий Дальне-Восточной Русской армией генерал Вержбицкий (сам Семенов был главковерхом) издал приказ: Начальник Партизанского отряда генерал-майор Унгерн, в последнее время не соглашаясь с политикой Главнокомандующего атамана Семенова, самовольно ушел с отрядом к границам Монголии, в район юго-западнее г. Акши, почему генерал-майора Унгерна и его отряд исключить из состава вверенной мне армии .

Можно спорить, начал ли Унгерн свой первый поход на Ургу с тайного благословения атамана Семенова, или нет, но формально с этого момента Унгерн уже не подчинялся Семенову, и стал полностью самостоятельным командиром отдельной армии. Сам Унгерн по этому поводу сказал на допросе: Семенов не давал мне деньги, а раз не давал, то и не мог командовать

Миф четвертый: Барон был диктатором Монголии .

Также весьма сомнительное утверждение. Барон, по его словам, лишь боролся за восстановление всех свергнутых монархий .

После того, как Богдо-хан вновь воцарился на престоле в Халхе, Унгерн благоразумно не стал вмешиваться в его политику, а занялся подготовкой следующего этапа своего грандиозного плана - похода в Китай с целью восстановления династии Циней.

Когда в начале марта 1921 г. Богдо-хан формировал правительство Автономной Внешней Монголии (Халхи), Унгерна даже не было в Урге, он был в походе на юге, где участвовал в битве под Чойри-Сумэ. Унгерн лишь потом был назначен Главнокомандующим вооруженных сил Халхи.

То, что для вербовки монголов-добровольцев в ряды Конно-Азиатской Унгерн использовал, как бы сказали сейчас, PR-акции, еще не означает, что он обладал диктаторскими полномочиями. Настоящая же мобилизация монголов происходила не по приказу барона, не им лично и не в ряды Конно-Азиатской дивизии.

Кроме того, по мнению ряда историков, с версией которых автор согласен, Унгерн вторгся на территорию ДВР и РСФСР по причине того, что Богдо-хан и монгольские князья склонились в пользу союза с т.н. красными монголами (Монгольское народное правительство Сухэ-Батора) и Унгерн со своей дивизией после победы над китайцами был уже лишним в Халхе.

Приняв из рук барона независимость, монгольские князья быстро забыли о какой бы то ни было благодарности - мавр сделал свое дело, мавр может уходить . Планы похода в Китай провалились, в дивизии началось разложение, вызванное бездействием, возникла реальная угроза со стороны монголов, и у барона не оставалось другого выхода, как выступить против ДВР. Безусловно, война с большевиками была в планах Унгерна, но планировал он эту войну на более поздний срок.

Современники о бароне Унгерне фон Штернберге.

Из аттестации есаула 1-го Нерчинского казачьего полка Романа Федоровича Унгерн фон Штернберга, выданной временным командиром полка полковником Маковкиным:
В полку известен как хороший товарищ, любимый офицерами, как начальник, всегда пользовавшийся обожанием своих подчиненных, и, как офицер - корректный, честный и выше всяких похвал… В военных действиях получил 5 ранений. В двух случаях, будучи раненым, оставался в строю. В остальных случаях лежал в госпитале, но каждый раз возвращался в полк с незажившими ранами .

Генерал В.А. Кислицын:
Это был честный, бескорыстный человек, неописуемой храбрости офицер и очень интересный собеседник .

Из характеристики, данной Унгерну бароном Врангелем (бывшим командиром 1-го Нерчинского казачьего полка):
… Он живет войной. Он не офицер в общепринятом значении этого слова, ибо он не только не знает самых элементарных правил службы, но сплошь и рядом грешит и против внешней дисциплины и против военного воспитания - это тип партизана-любителя, охотника-следопыта из романов Майн Рида. Оборванный и грязный, он спит всегда на полу, среди казаков своей сотни, ест из общего котла и, будучи воспитан в условиях культурного достатка, производит впечатление человека совершенно от них оторвавшегося. Оригинальный острый ум и рядом с ним поразительное отсутствие культуры и узкий до чрезвычайности кругозор, поразительная застенчивость, не знающая пределов расточительность…этот тип должен был найти свою стихию в условиях настоящей русской смуты.. и с прекращением смуты он неизбежно должен был исчезнуть .