Расхожие термины вроде «преторианцев», «легионеров» или «воинов вспомогательных частей» ассоциируются в лучшем случае с людьми, способными держать сомкнутый строй, в худшем, — с трудно поддающейся описанию толпой. В действительности же каждый солдат (или почти каждый) занимал конкретное место, выполнял вполне определенную функцию и был почти незаменим. Набор возможных видов деятельности воинов варьировался от «артиллерии» до «кавалерии», от службы связи до санитарной, от тренировки до музыки и включал множество других специальностей. Это разнообразие, которое существовало уже в республиканскую эпоху, достигает своего апогея, похоже, только к концу II в. н.э.

К тому же, не следует забывать, что благодаря принципу иерархичности в римской армии были представлены все общественные классы — даже рабы! В самом деле, в ней встречаются нобили: сенаторы, включенные в цензовый класс обладателей миллиона сестерциев, и обладающие монополией на занятие магистратур (должности квесторов, эдилов, преторов и консулов), — служили офицерами; мы находим также всадников лишь с четырьмя тысячами сестерциев состояния на службе принцепса в качестве прокураторов и префектов — они пополняли низший командный состав. Дети муниципальной знати становились центурионами. Римские граждане из плебса поступали в легионы, а перегрины — во вспомогательные части. К тому же некоторые боевые единицы располагали рабами, выполнявшими административные обязанности.

Такого рода двойное устройство — по линии иерархии и по специализации — представляет то, что историки называют немецким словом «Rangordnung».

Командный состав

По примеру древних начнем с самых высокопоставленных персонажей — офицеров; уточним при этом, что под ними мы подразумеваем всякое должностное лицо, стоящее выше центуриона.

Общие сведения.

Принадлежность к категории командиров, основанная на социальных и институциональных критериях, может варьировать в зависимости от обстоятельств и конкретных личностей: храбрый человек в условиях тяжелой войны может добиться более важных командных постов, чем в обычное время.

Достаточно много говорилось о том, что могущество римской армии объясняется высокой эффективностью действий солдат и центурионов — качеством, часто противопоставляемым посредственности высшего командования, которое могло оказаться в руках некомпетентных дилетантов; якобы победы достигались войском в каком-то смысле вопреки присутствию военачальников. Следует отбросить это клише. В библиотеке каждого сына сенатора или всадника были трактаты, посвященные военному искусству, он регулярно тренировался. Это чтение и эта практика составляли часть воспитания, обычно даваемого юношам из знатных семей. Поскольку военная техника того времени не представляла большой сложности, несколько недель практики командования были достаточными, чтобы усвоить ее основы. Более того, многие командиры даже прославились подвигами. Всадник Гай Велий Руф гордо сообщает о совершении рейда через царство Децебала — Дакию — и, позднее, о захвате и доставке императору добычи и пленников, среди которых находились сыновья властителя Парфии. Марк Валерий Максимиан собственноручно убил Валаона, царя германского народа наристов. Так, в 238 г. сенаторы еще имели хороший военный опыт. Кроме того, некоторые из них отличались особым пристрастием к военному делу: они вели спартанский образ жизни, посвящая себя тренировкам и постоянно носили при себе меч — их называли viri militares. Однако нет причин считать, что они когда-либо составляли особую касту, их сообщество было открытым.

Впрочем, все командиры выполняли приблизительно одинаковые функции: вести воинов в бой, готовить их посредством упражнений и вершить правосудие в войсках. Кроме того, образованию замкнутой корпорации препятствовали прерогативы, которыми располагал принцепс: ведь именно он раздавал новые назначения.

Иерархия

В самом деле, в военной сфере существовал верховный военачальник — император. Именно он считался триумфатором во всякой войне, даже если не появлялся на поле битвы. Он действовал в таком случае силой своего гения — только его сакральная мощь могла склонить богов к победе Рима. Поэтому когда император украшал себя титулом «победитель парфян», это никоим образом не означало, что он побывал на Востоке. Лучше всего могущество правителей в этой области описывает Дион Кассий: «Им принадлежит право осуществлять набор войска, взимать налоги, развязывать войну и заключать мир, всегда и везде командовать равно солдатами-иноземцами (воинами вспомогательных частей) и легионерами».

Правитель обзаводится свитой и привлекает себе в помощники по военным вопросам одного или нескольких префектов претория, которые играют одновременно роль верховного и военного министров. Вторая функция для начала II в. была отмечена Псевдо-Гигином. Она была введена для Перенния, и то же можно было бы сказать в отношении Патерна и Клеандра, который выполняет ее, не нося соответствующего титула (эти три персонажа служили при Коммоде, между 180 и 186 гг.). Во времена Александра Севера подобную же деятельность осуществляют Флавиан и Хрестус.

Во главе каждой провинциальной армии стоит наместник — императорский легат-пропретор сенаторского (консульского) ранга, который находится в местах дислокации легионов, а также прокуратор, выходец из всаднического сословия. Вплоть до эпохи Калигулы Африка представляет собой исключение: управляющий ею проконсул (как правило, в течение годичного срока) также располагает войсками, несмотря на то, что назначен на эту должность сенатом (военачальников же назначает император). Основной задачей наместников является обеспечение общественного порядка, а это означает, что они должны вершить правосудие, надзирать за религиозной жизнью и состоянием храмов, с помощью квестора или прокуратора контролировать правильность поступления налогов и, наконец, следить за безопасностью территории. Начиная с эпохи Галлиена, в армии остаются только всадники, и тогда (к 262 г.) появляется звание praeses perfectissimus, обозначающее сановника, ответственного за провинцию. Слово praeses (в смысле просто «вождь, глава») использовалось уже с конца II в., но в частном порядке. Обсуждается также вопрос о гипотетической и во всяком случае весьма недолгой «сенатской реставрации» при императоре Таците.

Командование легионом поручается еще одному императорскому легату-пропретору (преторианцу), находящемуся в подчинении у своего одноименного наместника провинции (если в округе только одно подразделение этого типа, то обе функции выполняются одним лицом). Этот военачальник занимал свой пост два — три года и следил за ходом дел во вверенных ему боевых единицах, включая вспомогательные части: он обеспечивает соблюдение дисциплины, строевую подготовку и располагает финансовыми и судебными полномочиями. Начиная с правления Галлиена префект лагеря, до тех пор бывший третьим по важности должностным лицом боевой единицы, выдвигается на первый план вследствие отмены званий легата и трибуна-латиклавия. Он сменяет свой титул на «высокочтимого (egregius) префекта легиона», и зависит теперь напрямую от praeses; его полномочия становятся чисто военными. Такая организация (верховное командование, порученное префекту) существовала уже в некоторых легионах, например, в тех, что были размещены в Египте со времен Августа (поскольку сенаторы не имели права пребывать на этой территории, принадлежавшей принцепсу), и в трех соединениях, называвшихся Парфянскими, после их учреждения при Септимии Севере.

Трибун-латиклавий оказывается отодвинут на второе место; это имя происходит от широкой пурпурной каймы, украшавшей тогу обладателя и напоминавшей о его сенаторском происхождении. С помощью собственного штаба, трибун-латиклавий выполняет роль советника, а также обладает судебными и военными полномочиями. Он руководит учениями и в случае отсутствия легата, несмотря на свой юный возраст (около двадцати лет) и нехватку опыта (он остается в должности год), замещает его и носит в этом случае титул tribunus pro legato; во всяком случае, в ходе дальнейшей карьеры он получит этот пост, к которому уже готовится.

Префект лагеря, третье высшее должностное лицо боевой единицы, занимается поддержанием в порядке оборонительных сооружений, как следствие, во время походов ему поручают руководить осадными работами. Он выбирает месторасположение укреплений и обеспечивает их постройку. В походе префект лагеря следит за обозами, а в сражении командует метательными орудиями. Он также постоянный участник заседаний военного совета легата. Чтобы занять должность префекта лагеря, нужно либо отслужить три срока трибуната в Риме, либо быть прежде примипилом, что, по мнению Б.Добсо-на, открывало доступ во всадническое сословие.

За ними следуют пять трибунов-ангустиклавиев. Их название происходит от узкой пурпурной каймы, вышитой на тоге и определявшей их принадлежность ко всадническому сословию. В бою каждый из них командует двумя когортами, т.е. 1 тыс. человек. Ангустиклавии участвуют в качестве советников на заседаниях военного совета легиона, а в мирное время руководят тренировками, следят за безопасностью ворот лагеря, за пополнением запасов зерна, содержанием госпиталя, а также вершат правосудие. Наконец, «шестимесячный» трибун (sexmenstris) определенно командует легионной конницей: в таком случае он один занимает этот пост.

Несколько слов о других офицерах, фигурирующих в надписях и литературных текстах. Термин dux означает «вождь» в широком смысле слова — qui ducit. В I и II вв. (в техническом смысле) он применяется по отношению к лицу, не принадлежащему к сенаторскому сословию, но осуществляющему высшее командование. Со времени Маркоманских войн Марка Аврелия он, напротив, предназначается сенаторам, которые командуют легионерами и воинами вспомогательных частей, объединенными в отряды. Наконец, в середине III в. появляется dux limitis — вождь небольшого участка приграничной полосы. Словом praepositus также в общем смысле обозначают «вождя», но рангом ниже предыдущего, например, всадника, поставленного во главе вексилляций как легионеров, так и воинов вспомогательных частей; но с Марка Аврелия этот титул часто носит сенатор. Кроме того, войско, направленное для выполнения конкретной задачи и состоящее только из солдат — римских граждан, может быть вверено prolegato. Эта должность встречается в период между эпохой Августа и III в. В бою используются прежние префекты, называемые «примипилярными»: им подчиняются командиры ал и когорт, они отвечают за личный состав солдат в укрепленных пунктах. Наконец, protectores divini lateris, введенные между 253 и 268 гг., составляли резерв — императорскую гвардию и элитные части, набираемые среди низших командных чинов.

Плохо известно положение в отличных от легионов боевых единицах. Очевидно, префекты «гарнизона Рима» и вспомогательных частей обладали в отношении своих подчиненных полномочиями аналогичными легатам-пропреторам; что же касается трибунов городских частей, то их психология, вероятно, соответствовала роли их одноименных собратьев в приграничных армиях.

Два исследования посвящены офицерам военного флота и, в частности, их годовому жалованью. Префект италийского флота получал 100 тыс. сестерциев в I в., 200 тыс. во II, а в III в. добавил титул «высокочтимый» (egregius) и «превосходнейший». Субпрефект — также «высокочтимый» — и начальник хранилищ или резерва (praepositus reliquationi) обходились казне в 60 тыс. сестерциев, в то время как префекту флота в Германии, Британии или на Понте полагалось 10 тыс. со времени правления Септимия Севера. С этого периода капитан судна (триерарх) мог стать командующим эскадрой (на-вархом), затем первым центурионом флота (princeps), прежде чем получить доступ к посту легионного прими-пила.

Военная жизнь

Во всех родах войск, тем не менее, солдаты ведут по большому счету одинаковый образ жизни: они выполняют аналогичные виды деятельности, награды и наказания, которые они за это получают, также сходны.

Повседневные занятия

Чтобы лучше узнать повседневную жизнь военных, археологи исследуют лагерные свалки (которые наряду с захоронениями составляют их излюбленные места!). Там они питают надежду раскопать остатки архивов начальника укрепления, в случае если климатические условия позволяют рассчитывать на их сохранность. Так они обнаружили папирусы — большую часть в Египте и несколько в Сирии и в Дура-Европос. Мы также располагаем остраками, найденными в Бу-Ньеме в Ливии; речь идет о керамических черепках, на которых делались записи о текущих событиях данного укрепленного пункта. Был обнаружен ежедневный рапорт, содержащий список, варьирующий от 42 до 63 человек, отчеты о событиях дня, где отмечены четыре случая, а также донесения солдат с дозорных застав вокруг крепости. Но литературные источники все же остаются незаменимыми. Фрагмент из Тацита демонстрирует, что в отдельные периоды военная жизнь была не лишена определенной суровости. Описываемые события происходят вскоре после смерти Августа. Легионы, защищающие правый берег Рейна, подняли мятеж, и их полководец Германик срочно возвращается в лагерь: «После того как, пройдя вал, он оказался внутри укрепления, начали раздаваться разноголосые жалобы. И некоторые из воинов, схватив его руку как бы для поцелуя, всовывали в свой рот его пальцы, чтобы он убедился, что у них не осталось зубов; другие показывали ему свои обезображенные старостью руки и ноги».

Столь сильное истощение солдат объясняется, конечно, тяготами службы, но особенно необходимостью выполнения ими различных поручений. Так, они должны исполнять административные обязанности, разносить казенные депеши, взимать некоторые подати и осуществлять общественные работы, но прежде всего они должны участвовать в тренировках и ведении военных действий. Все же некоторые армии (например, армия Испании во II в.) меньше других подвегались внешней опасности (как в описанном выше случае германская армия), и это обстоятельство при огласке вызывало удовлетворение одних и зависть и ревность других.

К этому одновременно добавлялась ежедневная служба, которая начиналась с утреннего сбора. Солдаты представали перед своим центурионом, центурионы — перед трибунами, а офицеры — перед легатом, который сообщал им пароль и распорядок дня. Одни объединялись в отряды по заготовке дров, зерна, другие продовольствия и воды или для занятия и охраны небольших пограничных застав. Другим, высланным в дозор, поручалось разведать окрестности крепости; между ними распределялись наряды, требуемые совместной жизнью: надо было выставлять часовых, особенно для ночной стражи, убирать улицы лагеря и различные помещения, нести обязанности ординарцев. Некоторые солдаты (immunes) были освобождены от этих повинностей. Те же, кого охватывал приступ лени, могли купить это освобождение у своего центуриона. Эта практика не может не поражать тех из наших современников, которые воображают, что римская армия была подчинена железной дисциплине, равной для всех!

Эти работы могли в течение дня дополняться некоторыми церемониями и, естественно, торжественными шествиями, которые, впрочем, никогда не проводились строевым шагом. Выше мы видели, как Тацит описывает вступление Вителлия в Рим в 69 г.: впереди всех шли легионеры, за ними алы конницы, после них когорты вспомогательных войск; командиры шагали впереди рядовых воинов. «Перед орлами шагали, все в белом, префекты лагерей, трибуны и первые центурионы первых десяти манипулов; остальные центурионы, сверкая оружием и знаками отличия, шли каждый впереди своей центурии; фалеры и нагрудные украшения солдат блестели на солнце. Великолепное зрелище, великолепная армия, достойная не такого полководца, как Вителлий!» Также сам император или его представитель, легат, могли обращаться к воинам с речью: римская цивилизация — это цивилизация вербальная, и слово в ней занимает большое место. Такая церемония (adlocutio) много раз воспроизведена на монетах, на Колоннах Траяна и Марка Аврелия, где мы видим также множество религиозных церемоний, различных жертвоприношений, очищения армии (lustratio), и т.д. — религия также играла важную роль в коллективном менталитете той эпохи.

Наказания

Однако вернемся к тяготам военной службы. Дисциплина в современном смысле слова, — поскольку мы убедимся, что по-латыни это слово имеет иной смысл, — предстает в двух аспектах, которые на первый взгляд противоречивы. С одной стороны, римские солдаты, особенно легионеры, которые всегда рассматриваются как граждане, сохраняли значительную свободу в отношении командования и в своем поведении (в этом смысле они напоминают, армию Израиля «Цахаль» в большей степени, чем воинство Фридриха II). Но с другой — в частности в сражении, они были обязаны слепо повиноваться и подвергались ужасным наказаниям.

Светоний с похвалой упоминает суровость Августа. «Римского всадника, который двум юношам-сыновьям отрубил большие пальцы рук, чтобы избавить их от военной службы, он приказал продать с торгов со всем его имуществом; но увидев, что его порываются купить откупщики (как и он принадлежавшие к сословию всадников), он присудил его своему вольноотпущеннику, с тем чтобы тот дал ему свободу, но отправил в дальние поместья. X легион за непокорность он весь распустил с бесчестием. Другие легионы, которые неподобающим образом требовали отставки, он уволил без заслуженных наград. В когортах, отступивших перед врагом, он казнил каждого десятого, а остальных переводил на ячменный хлеб. Центурионов, а равно и рядовых, покинувших строй, он наказывал смертью, за остальные проступки налагал разного рода позорящие взыскания: например, приказывал стоять целый день перед преторской палаткой, иногда — в одной рубахе и при поясе, иной раз — с саженью или с дерновиной в руках».

Приведенный отрывок показывает разнообразие существовавших наказаний, но не исчерпывает их. Можно объединить их в несколько групп. Некоторые имели прежде всего нравственное значение: за малый проступок на солдата могли быть наложены дополнительные дежурства по охране или его отправляли в тюрьму, иногда, наоборот, он проводил ночь за стенами лагеря или же получал худшее питание, чем то, что раздавалось его товарищам: ему давали ячмень, могли подвергнуть избиению. Жезл из виноградной лозы дает центуриону право наказывать римских граждан, и эта власть такова, что изображение в надписях именно этого атрибута обозначает соответствующий чин.

Другие наказания носили экономический характер. Они влекли снижение доходов виновного: штрафы или удержания из платы, разжалования (некоего центуриона разжаловали в солдаты, еще одного duplicarius низвели до положения simplaris) и перевод в другие части (одного легионера выслали в когорту вспомогательных войск). В последних двух случаях финансовые потери сопровождались глубоким унижением. Но были и более суровые наказания. Целая боевая единица могла быть распущена, как произошло с X легионом согласно процитированному выше тексту Светония. То же приключилось и с III Галльским легионом в правление Элагабала, и с III Августовым легионом (в 238 г.); последний выступал против Гордиана I и Гордиана II в Африке, поэтому Гордиан III, внук первого и племянник второго, признанный императором римским сенатом, решил наказать соединение, способствовавшее гибели его деда и дяди. Наконец, командование могло в исключительных случаях для наказания дезертиров и трусов прибегнуть к смертной казни как в индивидуальной, так и в коллективной форме. В последнем случае практиковалась децимация: солдат выстраивали в шеренги по десять человек и те, на кого падал жребий, подвергались казни на плацу.

Награды

В то же время военачальники прибегали к праву поощрять хороших солдат, применяя упрощенные, но действенные психологические приемы, в которых чередовались суровость и щедрость. Последняя проявлялась в двух аспектах — продвижениях по службе и наградах. Солдат мог оставить один пост ради другого, который считался более почетным (к примеру, signifer становился aquilifer), или быть освобожден от нарядов (временно или на весь срок службы), и тогда он переходил в разряд immunis. Он мог сменить род войск, из когорты вспомогательных войск вступив в легион, или же получить повышение в чине, становясь duplicarius и даже центурионом. Иногда он получал дар из благородного металла. Так, Август иногда раздавал золото и серебро.

Этот император, как и другие, жаловал в основном медали (dona militaria), но не без разбора: «Из воинских наград он охотнее всего раздавал бляхи, цепи и всякие золотые и серебряные предметы, чем почетные венки за взятие стен и валов: на них он был крайне скуп и не раз присуждал их беспристрастно даже рядовым бойцам. Марка Агриппу после морской победы в Сицилии он пожаловал лазоревым знаменем».

Награды отличались большим разнообразием. Основное различие существует между наградами, предназначавшимися рядовым воинам, и теми, которые вручались командирам. Первые обычно награждаются за совершение геройского поступка (ob virtutem). Об этом сообщает найденная близ Турина надпись, высеченная в честь «Луция Целия, сына Квинта, легионера IX легиона, носителя signum, награжденного за свое мужество (ob virtutes — sic!) фалерами, нагрудными украшениями и браслетами» (фалерами называли бляхи, весьма похожие на наши современные медали). Кроме того, простые солдаты могли получить в принципе лишь три награды, перечисленные в только что процитированной надписи. В виде исключения они могли быть увенчаны наградами, предназначавшимися для лиц более высокого ранга, а именно венками. Венки бывают «за взятие стен» или «валов» (тому, кто первым достиг вражеских укреплений), «гражданскими» (тому, кто спас жизнь римского гражданина), «морскими» (за успехи на море), «осадными» (за снятие осады) или «золотыми» (за различные подвиги). Центурионы, как правило, награждаются лишь венками, за исключением примипилов, которым вручалось также «копье без наконечника» (hasta рига).

Офицеры обычно награждаются не за мужество, а просто за свое участие в кампании (даже гражданские войны позволяют им, по крайней мере в некоторых случаях, получать награды). Они имеют право на венки, копья без наконечников (рига) и штандарты конницы, число которых, никогда строго не фиксированное, варьируется, в основном, в силу трех условий. Прежде всего, учитывается место бенефициария в иерархии: чем более высокий пост он занимает, тем больше ему достается почестей. Затем, как представляется, можно для каждого чина различить два уровня, и здесь, возможно, принимаются в расчет личные заслуги. Наконец, нужно установить хронологические различия, по скольку некоторые императоры, как например, Траян, были более щедрыми, чем другие — скажем, Марк Аврелий.

Кстати, один легат легиона получил от Марка Аврелия лишь три венка, два копья и два штандарта. В другом случае, при Адриане, эти цифры еще ниже — 1, 1 и 0. Но они возросли до 8, 8 и 8 для полководца времени Траяна, Луция Лициния Суры, и для Тита Помпония Витразия Поллиона, который получил такие же почести при Марке Аврелии и Луции Вере. Впрочем, можно привести и другие примеры подобных исключений.

Подводя итог, остается сделать два замечания. С одной стороны, считается, что повторное присвоение той же награды представляет почет, в каком-то смысле повышение внутри чина. С другой — эпиграфисты заметили, что обычай упоминать этот род наград исчезает в начале III в., не выходя за рамки правления Каракаллы. Однако письменные источники еще сообщают о нем на всем протяжении III в. — при императорах Александре Севере, Валериане, Таците и Пробе.

Продолжительность службы

Военная жизнь, заполненная занятиями, несомненно захватывающими, но и монотонными, отягощенная страхом наказаний и надеждой на вознаграждение, длилась весьма долго. Сколько лет? Это сложный вопрос, и ответ на него найти нелегко. Действительно, представление римлян о времени было не таким, как наше. Так, те лица, на кого распространялось гражданское состояние, обычно не указывали точно своего возраста: они часто округляли его до ближайшего числа, оканчивающегося на 5 или 0. Кроме того, римские солдаты во II в. зачастую получали отставку лишь каждые два года, тогда как набор проводился ежегодно. К тому же, существовал риск остаться на службе сверх законного срока в силу некоторых обстоятельств (тяжелая война), в то время как другие (финансовые трудности) могли повлечь досрочную демобилизацию.

Исходя из предварительных замечаний, возможно с осторожностью предложить некоторые цифры, которые варьируют в зависимости от основного принципа (и это единственная определенность, которой мы располагаем): чем большим значением обладает воинская часть, тем короче срок службы в ней. Так, в «гарнизоне Рима», начиная с 6 г. н.э., преторианцы обязаны служить шестнадцать лет, а солдаты городских когорт — двадцать; телохранители (equites singulares Augusti) несут службу от двадцати семи до двадцати девяти лет — вплоть до 138. г., а после этой даты — лишь двадцать пять. В отношении легионеров данные сильно варьируют: в 13 г. до н.э. они должны служить шестнадцать лет плюс четыре года в качестве ветеранов; в 5 г. н.э. это различие стирается, и государство утверждает общий срок службы в двадцать лет, доведенный до двадцати двух в 6 г. н.э. В конце правления Августа теоретически срок службы составляет минимум двадцать лет, но на практике некоторые солдаты остаются в армии до тридцати или сорока лет. Эти крайности порождают мятежи, и вскоре после 14 г. ненадолго возвращаются к шестнадцатилетнему сроку, а затем к двадцатилетнему. Во II в. срок службы колеблется между двадцатью тремя и двадцатью шестью годами. Наименее заметные части, к сожалению, и наименее известны. Воины вспомогательных частей, согласно Ж.Каркопино, служат двадцать пять лет в эпоху Августа, двадцать шесть, начиная с середины I в., и двадцать семь — со времени правления Каракаллы. Что касается моряков, они, скорее всего, служили двадцать шесть лет в начале нашей эры и от двадцати восьми во второй половине II в. Но на первый взгляд слишком простые сведения, без сомнения, нуждаются в дальнейшем пересмотре и уточнении.

Короче говоря, мы видим, что человек, избиравший военную карьеру, проводил на службе государству большую часть жизни. Однако сопряженные с этим ограничения не мешали ему в частных делах и позволяли играть свою роль в экономической и религиозной жизни провинции, где он служил. К этому мы еще обязательно вернемся.