Мариенбург оставался символом величия Ордена в течение следующих двух столетий, но за его ярко-красными стенами плелись интриги и кипели страсти.

После решительной попытки достигнуть соглашения с Владиславом Коротким мирно настроенный гроссмейстер Карл фон Трир (Karl von Trier) был вынужден оставить часть прусских земель в 1318 г., хотя большинство рыцарей отказалось уступать любую из завоеванных ими территорий. Ею преемник Всрнер фон Орзельн (Werner von Orseln), также склонный к миролюбивой политике, был убит. В условиях усиливающейся международной критики тевтонские рыцари решили продемонстрировать римскому папе, что они эффективно выполняют свою роль в борьбе против язычников Европы.

Великое княжество Литовское было тогда наибольшим государством в Европе, простираясь далеко на территории современных Литвы, России, Белоруссии и Украины. Для многих земель и княжеств Руси переход под власть литовских князей оказался единственным способом избежать ордынского ига после нашествия Батыя. Литва была пристанищем последних язычников в Европе, которые отчаянно боролись, защищая свой языческий пантеон богов во главе с Перуном, богом молнии и грозы (да не обманемся мы крещением Руси в 988-989 гг.. вдали от столиц и княжеских дружин языческих капищ хватало и три века спустя). Потому выглядит довольно странно, что первый правитель Литвы Миндовг покрестился, пытаясь обеспечить союз с Ливонским орденом. Время для такого шага еще не настало: языческие конкуренты убили Миндовга как религиозного отступника. В течение ряда лет литовцы периодически вступали в мелкие стычки и с Польшей, и с Тевтонским орденом, но военные кампании против восточных соседей Литвы были намного более успешны. Большинство их новых противников были православными, но королевство было окружено с двух сторон католиками: Тевтонские рыцари, перекрывшие им доступ к Балтийскому морю, и королевство Польша.

Крестовый поход Тевтонского ордена против литовцев превратился в практически 100-летнюю войну, проводимую с большой жестокостью обеими сторонами. В принципе, Ордену было удобно, что его враги в большинстве своем были язычниками, это оправдывало самые негуманные действия, грабеж достигал огромных размеров. Но и захваченные тевтонские командующие не могли ожидать милосердия - судьбой многих из них стала гибель на костре, поскольку их принесли в жертву языческим богам. Аналогично обреченные литовские гарнизоны часто предпочитали проводить акты массового самоубийства, прекрасно зная, какие издевательства и муки грозят им после пленения крестоносцами.

Отряд тевтонцев, совершающий набег на Литву, середина зимы, середина XIV в.

Многие военные кампании тевтонского ордена в Прибалтике фактически представляли собой тривиальные набеги за рабами. Боевые действия предпочитали вести зимой, так как замерзшие реки и крупные ручьи позволяли передвигаться коннице словно по дороге глубоко в земли язычников. Зимой опадает листва, что позволяет видеть дальше в лесу, которым в то время поросла практически вся Северная Европа. В то же время, боевые действия зимой сопрягались с значительным риском. Часто наметало непроходимые сугробы, внезапная снежная буря могла блокировать армию глубоко в тылу противника. На иллюстрации показан момент, когда отряд крестоносцев продолжает поход, разорив литовскую деревню.

Отрядом командует брат-рыцарь (1), облаченный в характерные для середины XIV в. доспехи. На практике полный комплект доспехов и оружия использовали только для генеральных сражений. Белый плащ не только служил символом рыцаря, но и спасал от холода. Рядом другой брат-рыцарь (2) без плаща. Брат-сержант или полубрат (3) экипирован почти также тяжело, как и рыцари, но занимает подчиненное положение в орденской иерархии. Сержанта легко отличить по серой мантии (Craumaentler) и Т-образному кресту. Прусский союзник (4) играет роль проводника и легкой конницы. Союзников просто отличить по легкой экипировке: кольчужный подшлемник с железной шапкой, короткая кольчуга, железный ламеллярный панцирь и литовский щит. В данном набеге отряд сопровождает добровольный помощник из Англии (5). Его доспехи и костюм изображены по мотивам надгробья сэра Уильяма де Кейнза из Додфорда. Необычный шлем с круглыми наушниками, точнее кожаный подшлемник. Среди пленных литовцев (8) можно увидеть воина, носящего примитивные доспехи, и нескольких крестьян.

Еще одной характерной чертой прусских и литовских крестовых походов была готовность иностранных «гостей-крестоносцев» присоединиться к Ордену в этой борьбе. Визиты зарубежных рыцарей были всегда непродолжительными. Некоторые попытки «крестового туризма» часто отменялись из-за плохой погоды. В 1394 г. герцог Бургунднн написал гроссмейстеру, спрашивая, будет ли крестовый поход в следующем году. Гроссмейстер ответил, что это невозможно гарантировать, поскольку мноroe зависело от «Божьего расположения, а также и от погоды». Или например, когда герцог Австрийский во исполнение данной клятвы прибыл, чтобы идти в крестовый поход перед Рождеством, гроссмейстер пообещал ему начать поход в случае, если погода не потеплеет.

Многие из «гостей-крестоносцев» искренне верили в идеалы борьбы с язычниками. Их приезд в Прибалтику поощрялся пониманием того, что одной из наград за этот крестовый поход будет освобождение от грехов. В 1260-ые годы многие немецкие дворяне уезжали на войну в Пруссию во исполнение епитимьи (церковное наказание в виде молитв, жесткого поста или военного подвига во славу веры, налагаемое исповедующим священником), исполнять военную службу за веру в сопредельных землях было удобней, чем в Палестине. Были пущены в оборот коробки-копилки для сбора пожертвований, чтобы помогать финансировать прусские крестовые походы в каждом округе, и напоминания о необходимости таких пожертвований звучали из уст проповедников. Король Йохан Богемский, погибший в сражении при Креси в 1346 г., кратко излагал популярное представление об Ордене как «о непробиваемой стене, защищающей веру против литовцев и их приверженцев, кем бы они ни были, как от пагубных врагов Христа».

Присоединяться к такому походу полностью соответствовало признанным рыцарским принципам, и многие дворяне не упускали такой шанс. Помимо религиозного аспекта их радовала перспектива восстановления товарищеских отношений международного братства рыцарей, в том числе, и разделенных Столетней войной. Они жили в атмосфере рыцарских приключений и галантности по отношению друг к другу. Например, в течение заключительной осады Вильнюса некоторые французские рыцари, подъезжая к степам, даже вызывали рыцарей гарнизона на поединки.

Энтузиазм к литовским крестовым походам рос, поскольку возможность добыть славу и обогатиться в мусульманских кампаниях существенно уменьшалась, достигнув низшей точки с поражением крестоносцев при Никоиолисе (Nicopolis) от турков Баязида в 1396 г. Это поражение стало столь знаковым, что активность крестоносцев на средиземноморском театре быстро пошла на убыль и никогда более в полном объеме не возрождалась. Литва стала выходом для искупительного усердия грешников, стремившихся заслужить божье прощение путем военной службы. Еще одним стимулом для появления западноевропейских рыцарей в Пруссии, как ни странно, могла быть скука.

Маршал Франции Бусико (Boucicault), непосредственный участник сражения при Никополисе, трижды приезжал воевать вместе с тевтонскими рыцарями против славян в периоды затишья в Столетней войне с Англией, «потому что ему казалось, что во Франции не доставало войны». Но если абстрагироваться от причин, побудивших иностранных рыцарей прибыть в Прибалтику в крестовый поход, то нет сомнения, что тевтонские рыцари относились к их участию в кампаниях с большим вниманием. Даже при том, что они потворствовали прихотям некоторых из своих гостей, тевтонские рыцари видели в них по существу самофинансировавшихся наемников - ценное дополнение военных сил Ордена.

Литва успешно сопротивлялась тевтонской экспансии во многом благодаря политическим и военным талантам литовских князей. Великий князь Гедиминас (Gedymin) объединился с архиепископом Риги против Ливонского ордена, добился военных и дипломатических успехов, часто осуждал тевтонскую агрессию в письмах римскому папе и другим западным лидерам. Не будем представлять, будто Гедиминас был правителем несчастной истекающей кровью страны: он неоднократно предпринимал походы со своими рыцарями на юг и восток. В 1320 г. великий князь литовский захватил почти всю галицко-волынскую землю. И такое было. Но когда Гедиминас умер в 1341 г., его сын не сумел удержать власть и был свергнут в 1345 г. Великое княжество Литовское тогда стало двойной монархией во главе с двумя наиболее авторитетными братьями Гедиминаса, поделившими правление страной. Ольгерд (Algirdas [Olgierd]) унаследовал титул великого князя со столицей в Вильнюсе. Кестутис (Kestutis [Kiejstut]) управлял из Волыни западной Литвой на юге и Ливонией на севере. Кестутис вынужден был непрерывно воевать, чтобы защитить свою часть страны, и теперь в Литве он чествуется как национальный герой. Со смертью Ольгерда в 1377 г. гармония двойной договорной монархии разрушилась. Сын Ольгерда Ягайло (Ягелло - Jogaila) был свергнут своим дядей Кестутисом. В этой ситуации Ягелло пошел на союз с Тевтонским орденом, и с помощью немецких рыцарей молодой человек взял обратно Вильнюс. Кестутис, в свою очередь, был убит, а его сын Витовт (в польском написании Witold, тногда произносят Витольдо ) посажен в тюрьму, откуда бежал, переодевшись в женскую одежду. Конкуренция двух двоюродных братьев, Ягеллы и Витовта, часто служила внешней стороной политической борьбы между Польшей, Литвой и Тевтонским орденом.

31-летнее правление гроссмейстера Винфриха фон Книпроде (Winfrich von Kniprode) с 1351 г. до 1382 г. видело литовские крестовые походы на их подъеме. Он выбрал безжалостный и прагматичный подход к литовской проблеме, осуществляя стратегию набегов, разрушения и постепенного завоевания. Методы полностью повторяли стратегию ранних прусских крестовых походов и вполне соответствовали природным условиям, в которых разворачивалась кампания. Литовцы также показали замечательную способность перенимать любые военные новшества, пушенные в ход Орденом. и поворачивать их против тевтонов. Так, например, использование тяжелых осадных орудий, а впоследствии и пороховой артиллерии, дало Ордену лишь кратковременное преимущество. Поскольку речной транспорт был единственным надежным средством для перемещения тяжелых орудий по лесистой и болотистой местности. то расположение литовских замков выше по течению рек от цитаделей Ордена автоматически оказывалось более выигрышным для переброски литовской артиллерии, чтобы бомбардировать замки рыцарей. Перетаскивать пушки в противоположном направлении рыцарям было непросто. Первое применение пороховых орудий в крестовом походе отмечается в 1381 г., а уже в 1384 г. литовские крепости ответили тевтонским рыцарям громом контрбатарейной стрельбы.

Впрочем, артиллерийские обстрелы были скорее исключением в этих изнурительных кампаниях, характеризовавшихся длинными маршами по бездорожью. Войска противников брели через почти непроходимые леса или пробирались через болота во главе с местными проводниками. Без проводников иностранные крестоносцы умирали от голода в чащах или тонули в трясинах. По этой причине наиболее удобной была транспортировка войск и обозов по рекам, благо большинство тевтонских и литовских укреплений располагались вдоль главных водных путей. Однако изменчивость русел и нестабильный характер разливов рек могли значительно замедлить продвижение армии. Источник XV столетия описывал реку Неман (Memel [Neiman]) столь извилистой, что лодочники могли потратить день, обходя один из ее изгибов, а затем разжигать свой вечерний костер, отойдя назад на короткое расстояние по суше и взяв тлеющие угольки из кострища, оставленного в лагере утром до начала обхода извилины реки. Тяжелый дождь и снегопады жизнь крестоносцам также не облегчали. Во время холодной зимы 1323 г. многие пехотинцы в тевтонской армии замерзли насмерть, поскольку сами пошли вперед, оторвавшись от обозов, тащившихся через сугробы. Когда снег и лед таяли, море грязи, появлявшееся на местных тропах и якобы дорогах опять делало продвижение по ним практически невозможным. Идеальными условиями для проведения кампании зимой считался крепкий мороз с небольшим количеством снега. Летом кампания была возможна только в случае сухой погоды, но стоило пойти дождям, как результаты размокания почвы могли оказаться катастрофическими. В 1332 г. армия попала «в ловушку» между двумя вышедшими из берегов озерами, а в 1348 г. отступление литовских войск было отрезано вскрытием рек.

В случае, если отряды крестоносцев, преодолев природные препятствия. все-таки выходили к литовским селам, судьба литовских крестьян была не менее ужасной, чем у их современников в Бретани или Нормандии. То, что творили тевтонские рыцари со своими жертвами, дало им репутацию ужасных насильников. В хронике 1372 г. мы читаем о тевтонском налете, что «они вошли в дикую местность отрядом в сотню отборных воинов, чтобы грабить и убивать язычников... Прорвавшись в четыре деревни, которые не были предупреждены об их наступлении и не успели вооружиться для сопротивления, они с наступлением ночи перерезали там всех мужчин и детей, а женщин изнасиловали и тоже убили».

Высокопоставленные литовские рыцари стали чувствовать себя безопаснее, когда начала распространяться западноевропейская практика выкупа. Не введение частично стимулировалось посещениями гостей-крестоносцев из Западной Европы, и Орден быстро понял, какую прибыль он может получать за счет выкупов. В конечном счете, любой литовский рыцарь, который был захвачен, мог быть освобожден Орденом за установленную сумму (в зависимости от звания, родословной и наличных владений). Гроссмейстер лично договаривался о цене его выкупа.