В 1804 году после блестящего Петербурга и шумного успеха Давыдов, попавший в немилость за крамольные басни, очутился в провинциальной офицерской среде на окраине России.

В фильме Эльдара Рязанова «О бедном гусаре замолвите слово» показана, конечно, в комедийном стиле, жизнь офицеров такого провинциального гусарского полка. Некоторые моменты повседневной гусарской жизни в фильме подмечены очень точно. Так, командир гусарского полка, характеризуя благонадежность своих подчиненных, говорит: «Мои офицеры газет не читают». К сожалению, такой и была реальность провинциальной офицерской жизни.

Денис Давыдов, который имел хорошее образование и вращался в изысканном петербургском обществе, оказался среди людей малообразованных, но искренних, честных, а главное – готовых отдать жизнь за Отечество, что ему, несомненно, импонировало. Он легко вошел в офицерский коллектив полка и быстро стал в нем «своим человеком». В этот период из под его пера вышли стихи, подобных которым русская, да и мировая, поэзия еще не знали. В них по-особому зазвучала военная тема. Но, если поэты старшего поколения, касаясь этой темы, торжественно воспевали сражения, походы, подвиги царей и полководцев, то Давыдов в своих «гусарских» стихах открыл новую для русской поэзии область, а именно – повседневный военный быт провинциальных офицеров, с его искренними отношениями, бесшабашными пирушками и повседневной готовностью к войне. Он сумел передать настроения (внутренний мир – как сказали бы сегодня) тогдашнего офицера. Это была особая среда, представители которой редко доживали до старости (Окуджава верно подметил – их «век не долог»), а потому спешили прожить короткие мирные дни весело и бесшабашно.

И хотя в своих стихах Давыдов, по большей части, преподносит читателю внешние атрибуты офицерского быта – сабля и конь, трубка и карты, дружеская пирушка и закрученные усы – даже на этом обыденном материале ему удалось создать яркий и живописный образ удалого гусара. Это не только забубенный весельчак, «ёра, забияка», но и прямодушный, смелый человек, преданный офицерскому братству и Отечеству. Из-под его пера вышел на редкость живой и совершенно реальный образ, производивший на современников неизгладимое впечатление новизной и свежестью, что особенно контрастно проявлялось на общем фоне тогдашней поэзии. Такой герой и говорить должен был «без выкрутасов», где-то и грубовато. Поэтому Давыдов вводит в поэзию, так непривычную ей, живую разговорную речь, искреннюю и лишенную салонного лоска.

В одном из первых таких стихов, получивших широкую известность, он писал:
Бурцов, ёра, забияка,
Собутыльник дорогой!
Ради бога и... арака
Посети домишко мой!
В нем нет нищих у порогу,
В нем нет зеркал, ваз, картин,
И хозяин, слава богу,
Не великий господин.
Он – гусар, и не пускает
Мишурою пыль в глаза;
У него, брат, заменяет
Все диваны куль овса…
После этого стихотворения гусар Бурцов, одним из «достоинств» которого было умение пить не пьянея, стал известен всей дворянской России.

Поэт воспевал не только веселые офицерские пирушки, но и гусарское братство:
Ради бога, трубку дай!
Ставь бутылки перед нами,
Всех наездников сзывай
С закрученными усами!
Чтобы хором здесь гремел
Эскадрон гусар летучих,
Чтоб до неба возлетел
Я на их руках могучих…

Подобные стихи Давыдова пользовались громадной популярностью: их переписывали в заветные тетрадки и заучивали наизусть, множество молодых людей воображали себя Бурцовыми и стремились в гусары.

Самобытная поэтическая манера Давыдова произвела сильное впечатление не только на читателей, но и на собратьев по перу. Многие поэты стали подражать Давыдову, охотно перенимали его манеру. Пушкин утверждал, что именно Давыдову был обязан тем, что не поддался в молодости влиянию Жуковского и Батюшкова. «Он дал мне почувствовать еще в лицее возможность быть оригинальным», – говорил Александр Сергеевич о Давыдове, и признавался, что подражал ему в «кручении стиха», «приноравливался к его слогу».

Созданный Давыдовым образ лихого гусара стали переносить на самого поэта, чему он был, несомненно, рад. В кинофильме «Эскадрон гусар летучих» это подмечено очень точно: в дворянской усадьбе под Юхновом осенью 1812 года ждут приезда Давыдова и офицеров его партизанского отряда. Барышни обсуждают, какой он герой и лихой рубака. А когда приезжают партизаны, барышни спешат с восторгами к высокому и статному гусару, чем приводят невысокого поэта и окружающих его офицеров в смущение.

Темпераментную «гусарскую» манеру Давыдов сохранил и в наиболее удачных поздних стихах. Возможно, именно успех гусарских стихов, проникнутых лихостью и готовностью отдать жизнь за Отечество, стал причиной того, что уже в 1806 году Давыдова простили и вернули в Петербург в гвардейский гусарский полк. Затем в его биографии была война с французами в 1807 году, бои со шведами в Финляндии (1808-1809 гг.) и с турками в Молдавии. В 1811 году поэт сблизился с московскими писателями, начал печататься в журнале «Вестник Европы» и позднее вошел в знаменитое литературное общество «Арзамас» и Общество любителей российской словесности.

Подлинное признание Давыдову, как не только литературному, но и национальному герою, принес 1812 год.