|
Российский офицер всегда воспринимался в обществе как лихой рубака, готовый сложить голову за царя и отечество, но при этом в мирной жизни он мот, бретер, гуляка и дамский угодник, всегда стремящийся наставить рога доверчивым мужьям. И это было не так далеко от истины. Офицеры были поставлены в такие условия, что вынуждены были заводить любовниц, посещать бордели или жить с женщинами в гражданских браках без венчания.
Так уж сложилось исторически, что в российской армии не только офицеры, но и некоторые генералы или не женились вообще, или женились в солидном возрасте, достигнув определенного служебного положения. При этом женитьба офицера всегда обставлялась массой условностей, как закрепленных в законах, так и сложившихся в офицерской среде.
В период службы офицер не располагал ни своей жизнью, ни своей судьбой. Даже жениться он мог только с разрешения командира и одобрения невесты офицерским коллективом. Это не было собственно российской особенностью, подобные требования были почти во всех европейских армиях.
В Италии, Испании, Пруссии разрешение на брак лично давал монарх по ходатайству командира части или дивизии. Во Франции с наполеоновских времен разрешение на брак давал военный министр. При этом, как привило, устанавливался возрастной ценз, требовалось подтверждение финансовой обеспеченности жениха и происхождения невесты, позволявшей ей выйти замуж за офицера.
Требования были жесткими. Французский офицер даже в конце XIX века мог жениться, только получая не менее 5 тыс. франков годового дохода. Прусский офицер не мог жениться при доходе менее 1,5 тыс. марок, а итальянский – 4 тыс. лир. Испанскому офицеру запрещалось жениться до достижения 25 лет.
В России первые законодательные акты, запрещающие военным людям женитьбу, появились во времена Петра I, но распространялись они не на офицеров, а на кандидатов на получение офицерского чина. Так, в Адмиралтейском регламенте запрещалось «гардемаринам жениться без дозволения Адмиралтейской коллегии и до достижения ими 25 лет от роду». Офицерам Петр жениться не запрещал, но только разумевшим грамоту и по разрешению военного начальства.
До Павла I разрешение на женитьбу офицерам давало военное начальство с учетом финансовой состоятельности жениха, происхождения и пристойности невесты. Новый император решил, что и эту сферу военной жизни ему необходимо взять под собственный контроль. В 1800 году он повелел генералам и штаб-офицерам испрашивать разрешение на брак у него лично. Иногда он даже сам устраивал браки, заставляя офицеров и генералов жениться по своей прихоти. Император искренне считал, что делает благое дело, так как лучше других знает, кому, когда и на ком следует жениться.
Не избежал монаршего «подарка» молодой генерал князь Петр Багратион, уже прославившийся в Итальянском походе. Его император решил женить на своей дальней родственнице Екатерине Скавронской. Этот брак, торжественно заключенный в сентябре 1800 года, изначально был обречен на неудачу. Изображать видимость семейной жизни удавалось до 1805 года, когда княгиня надолго уехала за границу. С этого времени отношения между супругами поддерживались только по переписке.
С павловских времен были ужесточены требования к выдаче разрешений на женитьбу офицерам. В то время сложилась негласная практика, что обер-офицеры женятся, только получив в командование роту или же по выходу в отставку. Причина была очевидна. Армия почти постоянно участвовала в войнах, не зря же известный генерал Яков Кульнев говаривал: «Люблю нашу матушку Россию за то, что у нас всегда где-нибудь да дерутся». Гибель в боях младших офицеров была значительной, и военное руководство обоснованно считало, что вдов и сирот на Руси и так хватает. Кроме того, денежное содержание младших офицеров просто не позволяло им содержать семью. Немаловажно, что пенсии жене и детям, в случае гибели главы семейства, не предусматривались. Решение об их назначении в каждом случае принимал лично император, если было обоснованное ходатайство, поддержанное военным ведомством.
Любопытно, что ситуация с офицерскими браками обострилась в ходе наполеоновских войн, особенно – заграничных походов. Ускоренное производство в чины отличившихся в боях офицеров приводило к тому, что многими полками стали командовать молодые полковники и генералы, которые формально относились к бракам своих подчиненных, со многими из которых их связывали дружеские отношения. Появилось новшество, когда молодые офицеры стали возвращаться в Россию с женами – полячками, француженками, немками. Причем, во многих случаях их избранницы были отнюдь не из благородного сословия.
О том, что ситуация и на самом деле стала выходить из-под контроля, свидетельствует письмо руководству от командира кавалерийской дивизии генерала А.Х. Бенкендорфа. «Субалтеры-офицеры, не имеющие состояния, часто женятся, следуя исключительно минутному влечению, и тем являются причиною несчастия своих жен и детей; или делаются неспособными к службе офицерами, изыскивающими случаи для удовлетворения предосудительным способом нужд, сопряженных с семейной жизнью; другие в расцвете лет покидают военную службу или переходят в гарнизоны, находя там по крайней мере спокойную и оседлую жизнь.
Офицеры знатного происхождения, призванные впоследствии располагать более или менее значительным состоянием, вступают в брак по увлечению, от скуки или по недоразумению и привозят в Отечество жен, составляющих предмет их собственного стыда и родительского отчаяния. Подобные примеры участились с прохождением наших войск через Германию и с расквартированием в Польше и принесли огорчение во множество семей».
Генерал не ограничился констатацией фактов, он предложил меры, которые, как он считал, будут способствовать взятию ситуации под контроль: «Было бы весьма полезно ограничить легкость вступления в брак офицеров. Можно бы запретить офицерам, не имеющим средств, вступать в брак ранее достижения ими подполковничьего чина и не иначе, как если невеста представит доказательство получения ею ежегодно постоянного дохода в тысячу рублей.
Относительно же состоятельных офицеров начальник дивизии обязан, осведомившись о поведении и родстве невесты, написать об этом наиболее близким родственникам офицера, присовокупив к тому и свои замечания, и иметь право дать движение просьбе офицера не иначе, как по получении на свое имя согласия от этих родственников.
Брак, совершенный без согласия родителей или разрешения начальства, будет признан недействительным. Подобные строгости и формальности, крайне значительно успокоив семьи, дадут время молодым людям на размышление об их предложениях, прервут множество несчастных союзов и сохранят на службе немало хороших офицеров...».
Бенкендорф не был одинок, подобного рода предложения поступали от многих генералов и офицеров. Так, генерал-фельдмаршал И.Ф. Паскевич предлагал военному министру своим приказом установить для офицеров минимальный возраст вступления в брак в 30 лет. А разрешение давать только документально подтвердившим ежемесячный доход не менее 115 рублей для обер-офицеров и 230 рублей для штаб-офицеров. Речь шла об армейских офицерах, так как для гвардейцев сумма нужна была значительно больше.
Александр I, занятый «наведением порядка в Европе», собственной армией особо не занимался, предоставив подобные вопросы самостоятельно решать военному руководству. Регламентацией офицерских браков решил серьезно заняться Николай I, обеспокоенный значительным количеством женатых офицеров, чьи финансовые дела, мягко выражаясь, были весьма плохи. По его указанию в 1845 году был создан специальный комитет, разработавший предложения по сдерживанию браков малоимущих офицеров.
В представленном императору проекте предусматривалось введение возрастного ограничения в 30 лет и материального ценза для желающих вступить в брак – 25 тысяч рублей годового дохода для гвардейцев и 10 тысяч для армейских офицеров. Последняя цифра была явно не реальной, так как значительно превышала денежное содержание офицеров. После долгих обсуждений проект был отклонен. Начавшаяся вскоре Крымская война окончательно поставила на нем крест.
Специальный закон об офицерских браках, значительно осложнивший жизнь обер-офицерам, появился только в царствование императора Александра II.
Большинство офицеров российской армии традиционно были холостяками. Это связано не только с тяготами службы и большой вероятностью гибели в бою, но и с целенаправленной политикой, проводимой руководством страны со времен Петра I. При этом специальных законов, регламентирующих офицерские браки, долго не существовало, что давало повод как злоупотреблениям начальников, которых обязали давать разрешения офицерам на создание семьи, так и к появлению сомнительных брачных союзов, заключенных скоропалительно, а то и спьяну.
Подготовка закона об офицерских браках началась в период царствования Николая I, но в окончательном виде закон появился только при императоре Александре II в 1866 году. В соответствии с законом «генералы, штаб - и обер-офицеры, чиновники военного ведомства и нижние воинские чины, желающие вступить в брак, подчиняются общеустановленным правилам о порядке испрошения разрешения на вступление в брак». Был четко регламентирован «порядок испрошения», предусматривалось, что разрешение дается начальником не ниже командира отдельной части, который «обязан рассматривать пристойность брака».
Но офицер имел право подавать испрошение только по достижению 23 лет, при этом в законе устанавливалось, что «не достигшим 28 лет вступление в брак может быть разрешено начальником не иначе как по представлении имущественного обеспечения. Имущественным обеспечением может быть собственность жениха или обоих вместе. Обеспечение это должно приносить чистого дохода не менее 250 рублей и может состоять как из недвижной собственности, так и из процентных бумаг всех родов, принимаемых казною в залоги вообще». Отметим, что в начале ХХ века требовалось уже 1200 рублей – сумма по тем временам немалая, соответствующая годовому содержанию командира роты.
Не обошел закон вниманием и порядок венчания военнослужащих, установив, что оно «должно совершаться преимущественно священником собственного ведомства, т.е. в полках полковыми священниками». Естественно, что офицер мог венчаться и в обычной приходской церкви (в период нахождения в отпуске, командировке, в местах, где не было военных храмов), но в этом случае он должен был представить священнику разрешение командира на брак, а тот был обязан доложить о предстоящем венчании вышестоящему церковному начальству (как правило, благочинному или в епархиальную канцелярию).
В закон впоследствии неоднократно вносились изменения и дополнения, отдельные его положения разъяснялись в приказах и циркулярах военного ведомства. Если минимальный возраст вступления в брак особых нареканий в военной среде не вызвал, то по поводу необходимости предоставления имущественного обеспечения (реверса) и критериев пристойности брака развернулась широкая дискуссия, продолжавшаяся и в начале ХХ века.
Критика необходимости предоставления реверса основывалась на том, что многие молодые офицеры, чей доход не достигал необходимой суммы, вынуждены были хитрить, предоставлять фиктивные документы, «влазить» в долги ростовщикам ради приобретения «процентных бумаг», а то и становиться на путь казнокрадства. Не обходилось и без откровенных «шпилек» в адрес императора и военного ведомства, которые не могут обеспечить офицерам, обоснованно считающимся элитой общества, денежного содержания, достаточного для того, чтобы прокормить семью.
Стоит отметить, что в конце XIX века в России появилось значительное количество военных журналов и газет, в которых зачастую печатались заметки и высказывания офицеров, откровенно противоречащие мнению военного руководства. Так в журнале «Разведчик» в 1898 году один из офицеров иронизировал «Запрещать брак надо лишь потому, что родители жениха и невесты не сумели приобрести или сберечь нужный реверс, а богатая тётушка, если такая есть, не хочет своевременно умереть».
Но больше всего скандальных ситуаций возникало вокруг критериев пристойности брака, бывших весьма расплывчатыми. Даже в начале ХХ века они формулировались следующим образом: «Для пристойности брака требуется, чтобы невеста была доброй нравственности и благовоспитания. Кроме того, при разрешении брака должно быть принято во внимание общественное положение невесты». Естественно, что самые жесткие требования к «общественному положению невесты» существовали в гвардии, но и в армейских частях считалось, что жениться на крестьянке или мещанке непристойно. Допустимые для офицера партии – дочери потомственных и личных дворян, почетных граждан, состоящих в гильдии купцов, священнослужителей.
Многие офицеры открыто против этого протестовали, но переломить ситуацию не могли. Вот что писал о своем браке один из офицеров в журнале «Офицерская жизнь» в 1906 году: «Я сделал свой выбор давно, разрешив вопрос о своём личном счастье вполне свободно, не боясь условностей. К сожалению, над этим счастьем тяготеет суровый закон, который лепит в одно тесто и семейную жизнь, и службу. Каждый офицер женится не для полка, а для самого себя, он и должен быть судьёй своего брака».
Зачастую возникали парадоксальные ситуации. В конце XIX века в юнкерские училища принимали представителей всех сословий, поэтому офицерами становились и дети крестьян или мещан. Их сестры, проживая вместе с ними или приезжая к ним в гости, на правах члена семьи офицера могли посещать без ограничений все мероприятия, проводимые офицерским собранием. Если же на такой девушке, сестре своего боевого товарища, захочет жениться офицер, командир части ему откажет – невеста не из пристойных. Так как командир – последняя инстанция в принятии подобного решения, он в подобном случае может проигнорировать даже мнение офицерского собрания или суда чести. Но в случае, когда собрание выступает против брака, он обязан с мнением офицеров согласиться.
Окончательно на этом критерии пристойности был поставлен крест только в годы Первой мировой войны, когда до 80 % молодых офицеров оказались выходцами из среды крестьян и мещан. Реверс же был отменен чуть раньше, приказом по военному министерству в 1909 году. Тем же приказом было предписано «вопрос о пристойности брака обер-офицеров … передавать на обсуждение суда офицеров», но «окончательное разрешение вопроса о браке офицеров предоставить командиру части». Единственное, что оставалось незыблемым все время, это минимальный брачный возраст в 23 года. Военное руководство этот вопрос даже обсуждать отказывалось.
Закон о браках офицеров обсуждался и критиковался не только в военной среде, но и в обществе, считавшем, что его надо или отменять, или значительно изменять. Хотя закон окончательно и не был отменен, но жизнь внесла свои коррективы. Перед мировой войной на соблюдение этого закона в армии (но не в гвардии) уже смотрели сквозь пальцы, подвергая его нарушителей символическим дисциплинарным взысканиям. В ходе войны от его неукоснительного соблюдения отказались и гвардейцы.
После революции в белых армиях были попытки со стороны командования как-то регламентировать браки офицеров, но поддержки они не нашли, и о пресловутом законе окончательно забыли.
|
