О внутренней структуре тулузского войска современники сообщают очень немногое. Тем не менее можно предположить, что формы и системы, развившиеся во время переселения, оставались в силе и в дальнейшем. Как показывают войны с гуннами, остготами, бретонами и аланами, а также некоторые баскские традиции, наибольшим престижем в вестготском войске пользовались всадники, в дальнейшем составлявшие ядро армии. С точки зрения Равенны, накануне Вуйе вестготское войско страдало явными изъянами и во многом утратило ту боевую силу, какую оно продемонстрировало в борьбе с Аттилой. Во всяком случае, великую битву с франками вестготы проиграли армии пехотинцев.

В трудах по истории Переселения народов, отличающихся особым «тевтонским духом», можно прочесть, что носить оружие и идти на войну имели право только «настоящие» готы, в то время римлян принципиально отлучали от воинской службы, считая их «недостойными» ее. Однако то, что представлено здесь как этническая или даже ложно истолкованная национальная дифференциация, на самом деле объяснимо с точки зрения истории права. Императорское законодательство не разрешало римским провинциалам носить оружие и призывало их под знамена только при бедственном положении края. Война находилась в компетенции армии, а на территории, подвластной королю Тулузы, такой силой был exercitus Gothorum. Те же, кто был военнообязанным или чье право носить оружие не подлежало сомнению (подобно высшему слою римского общества), служили в армии и после 418 г. Поэтому войско состояло из готов и других варваров-федератов, живущих в поселениях летов и варварских племен, а также из представителей сенаторской знати с их дружинами - как добровольцев, так и насильно мобилизованных. Главнокомандующим был готский король, назначавший своих людей и равных им по рангу римлян на офицерские должности comites et duces. Для выполнения специальных заданий, например для формирования флота и командования им (у вестготов вплоть до времен Сизебута для этого «недоставало опыта»), в качестве генералов или адмиралов назначались римляне. Но римлянином по рождению был и высший офицер Эвриха, он начинал свою карьеру в рядах регулярной римской армии.

Если лично вестготский король не выступает как предводитель войска, что по мере становления Тулузского государства происходит все чаще, его место занимают comites et duces с соответствующими полномочиями. Но повсюду, где сражаются тулузские войска, сохраняется Римская империя, продолжают существовать ее организационные формы. Поэтому тот, кто получал королевские полномочия, получал и подведомственный район, который можно назвать традиционно римским. В принципе это были городские округа, но им могли быть подчинены целые дукаты, включавшие бывшие римские провинции. Тем не менее во главе такой городской общины также становился comes civitatis, который мог называться и dux (provinciae).

Однако все это не затронуло традиционную структуру готского войска, разделенного по десятичной системе. Еще король Сизебут (612-621 гг.) называл обычного готского воина «солдатом, входящим в тысячу», millenus miles. To, что, вероятно, возникло в ходе переселения, во времена Тулузского королевства вылилось в форму, сходную с которой трудно найти. Хотя относящиеся к ней термины известны со времен испанского королевства, вряд ли они были введены именно тогда Так, в зависимости от числа подчиненных, толедский законодатель различает ряд командиров: decanus, centenarius, qumgentenarius и millenarius - или getus thiufadus (тысячник). Если свидетельств о существовании подразделения в пять тысяч нет то выявлены единицы в десять воинов - декания, в сто - центена и в тысячу - тиуфа (тиуфада). Источники V в. говорят только о милленарии. Но самостоятельное командование ему никогда не доверялось. Для этого Тулуза назначала людей, называвшихся комитами и дуксами, а однажды и quasi magister militum. В настоящее время мы располагаем свидетельствами лишь о судебных полномочиях милленария и его полицейской власти. Так, законодатель Codex Euricianus предполагал, что готы, ущемленные в имущественных правах, в первую очередь должны обращаться к своему тысячнику. Жалобу на то, что вдова присвоила долю имущества умершего мужа в ущерб сыновьям, первым должен был разбирать милленарии. Но пострадавший мог изложить свое дело также комиту города или местному судье - вероятно, не готу.

В испанском Вестготском королевстве происходил следующий процесс: латинское слово millenarius вытесняется готским. Командир тысячи теперь называется thiufadus - piufaps. Судя по названию, этот воинский чин должен был существовать еще до середины VI в. Слово «тиуфад» проникает в язык вестготского законодательства не позднее 580 г. Аналогично тысяча, millena, отныне называется thiufa - thiufada. Но поскольку это слово никакого отношения к числу «тысяча» не имеет, то и тиуфад - не тысячник, pusundifaps, а некий «господин над слугами». Из этого делались слишком далеко идущие выводы о социальном составе испанского вестготского войска. Законы, регулирующие круг задач младших командиров, показывают, что войско состояло не только из знатных землевладельцев и их рабов. Среди них тиуфад однозначно главный, пусть даже позже его причислят к viliores personae [пат. более дешевым лицам]. Таким образом, он был не «фельдфебелем» рабов, а командовал подразделением готского войска, численно превосходящим сотню, и был командиром воинов, exercitales, «солдат, входящих в тысячу», а не рабов или несвободных. Тиуфада можно было бы рассматривать и как «господина вооруженных слуг», опираясь на тот факт, что любого младшего, во всяком случае плохо вооруженного бойца, подчиненного элитному воину, часто называли - независимо от его социального положения - «слугой» (Knecht). Если это рассуждение верно, незачем ставить под вопрос прежнюю этимологию, толковавшую слово «тиуфад» как «господин многих». Тиуфад - не только судья, но и войсковой командир, а значит, выполняет функцию, которую мог выполнить и вестготский милленарии, хотя это и не подтверждено. Если это так, то здесь готское слово вытеснило латинское понятие в ходе подобного процесса, который скорее всего имел место в случае готского gardingus, судя по позднему появлению этого слова в текстах. Пока в ходу был готский язык, латинские термины были более престижны и точны. С отказом от готского языка соотношение стало обратным.