«Будьте истинными христианами, будьте убежденными в идее беззаветного служения Царю и Родине, будьте тверды в этих убеждениях, как скала!..»

В.Ф.фон-дер Лауниц

Трудно переоценить, насколько богаты духовные закрома нашего народа, какие удивительные сыны Отечества создавали нашу страну и наше государство, служили Державе «не на живот, а на смерть», живя по заповедям «Богу — душу, Царю — славу, а себе — честь». В сонме Новомучеников и Исповедников Российских, как драгоценный камень, прикровенно сияет имя одного из них — видного русского государственного и общественного деятеля конца XIX — начала XX века, русского дворянина Владимира Федоровича фон-дер Лауница.

Вся его не столь продолжительная жизнь, — а прожил он немногим более 50 лет, — была полностью отдана служению Престолу и Отечеству. Однако его деяния дороги нам не только как памятник нашей истории, ибо значение совершенного им христианского подвига во имя Царя и России не ограничилось временными рамками его земной жизни. Его жизнь, принадлежащая, казалось бы, давно ушедшей эпохе, невидимыми нитями переплелась с нашей, сегодняшней жизнью. И как в те незапамятные времена, так и в наши дни его светлая, незаурядная личность собирает вокруг себя и объединяет самых разных людей — духовного звания и мирян, лиц известных и простецов. Все, кто узнает о нем, навсегда становятся его искренними почитателями. Однако до сих пор произволом врагов православной России, возводивших на него многие десятилетия хулу и клевету ( и к злодеям причтен, Ис. 53, 12; Мк. 15, 28) и боровшихся с ним и после его гибели, Владимир Федорович вычеркнут из нашей истории. Его подвиг во имя Христа остается неизвестным уже многим поколениям русских людей, не получил пока должного церковного и общественного признания.

Есть судьбы, которые являются срезом времени, в которое данный человек живет. И все, что происходит при нем, и славное, и трагическое, проходит через его жизнь. Такая судьба была у Владимира Федоровича фон-дер Лауница.

Есть личности, которые являются отражением национальной психологии и духовной сущности народа, сыном которого данный человек является. Его деяния, помыслы и поступки связаны не только с временными событиями, но, перерастая земные реалии, не теряют своего значения и после его смерти, с уходом его эпохи. Таковой является личность Владимира Федоровича фон-дер Лауница, которая отражает в себе психологию русского народа, особенность и неповторимость его души. Он прожил и выстрадал то, что стало нашей исторической судьбой.

Есть имена, которые сокрыты Богом до времени, пока народ не в состоянии осознать их духовную значимость. На небесах они обрели свою ценность, а народом, пока он сам не поднялся до уровня их служения Богу, они не востребованы. Мы знаем примеры, когда Господь открывал, казалось бы, канувшие в лету, имена Своих угодников. Таким по сей день является имя убиенного террористами русского дворянина Владимира Федоровича фон-дер Лауница.

«Теперь мне 65 лет, я подвожу итоги и пишу книгу за книгой... Эмиграция этими исканиями не интересуется, а русских издателей у меня нет. И мое единственное утешение вот в чем: если мои книги нужны России, то Господь убережет их от гибели; а если они не нужны ни Богу, ни России, то они не нужны и мне самому. Ибо я живу только для России». Этот духовный ориентир, который ставил перед собой и в чем видел смысл своей жизни и деятельности великий русский философ-патриот Иван Александрович Ильин, с полным правом мог бы применить к себе русский государственник-патриот Владимир Федорович фон-дер Лауниц, Санкт-Петербургский градоначальник, «рыцарь долга и чести», «борец-мученик за Святую Русь». Перефразируя досточтимого Ивана Александровича Ильина, чья посмертная судьба до недавнего времени была почти такой же забытой, к жизни фон-дер Лауница можно применить тот же критерий: если жертва Владимира Федоровича была нужна, то Господь убережет от забвения его служение Богу, Царю и Отечеству. Потому что если бы его деяния не были нужны ни Богу, ни России, то они не нужны были бы и ему самому. Ибо он тоже с полным правом мог бы сказать: «Я живу только для России». Потому что для него, как православного христианина, Русский Царь и Русский народ были превыше всего: славы, богатства и собственной жизни. Он засвидетельствовал это собственной смертью.

Старый солдат

В.Ф.фон-дер Лауниц родился 10/23 августа 1855 г. (в следующем году мы будем отмечать его 150-летие) в с. Каргашине Елатомского уезда Тамбовской губернии (ныне Сасовский район Рязанской области), происходил из древнего прибалтийского рода. По семейному преданию, один из его предков был в числе свиты наследницы Византийского Императорского Престола Софии Палеолог, будущей супруги Великого Князя Московского Ивана III, которая прибыла в Россию в 1472 году. Представители рода фон-дер Лауницев входили затем в служилое дворянство, отличались верностью и преданностью Русскому Престолу. Отец Федор Федорович — генерал-лейтенант, участник целого ряда военных кампаний (служил в одном полку с М.Ю.Лермонтовым, а впоследствии старшая дочь Владимира Федоровича Мария вышла замуж за Владимира Лермонтова, представителя этого многочисленного знаменитого рода). Мать Софья Николаевна, в девичестве Карачинская, происходила из дворян Тамбовской губернии, где находились их родовые имения.

Служение Отечеству корнета Лауница началось с доблестных подвигов, отмеченных высокими наградами за храбрость, на Русско-турецкой войне 1877-1879 гг., которую вела Россия за освобождение болгар и сербов от османского ига. Закончив Пажеский корпус, он добровольно отправился на войну в составе Гродненского Гусарского полка и был зачислен в корпус Наследника Цесаревича. Всегда стоявший на страже Царского трона, В.Ф.фон-дер Лауниц с юных лет являл собой безукоризненный образец верности воинскому и гражданскому долгу, присяге России и Государю.

Затем, уйдя в отставку в чине полковника, он был избран Предводителем харьковского дворянства, строил, в том числе и на собственные средства, церковно-приходские школы для крестьянских ребятишек, прилагая все силы, чтобы русские дети знали свою православную веру. Будучи Архангельским вице-губернатором, помогал Соловецкому монастырю. Став Тамбовским губернатором, Владимир Федорович не изменил себе. Как истинный православный христианин, неустанно творивший дела любви и милосердия, он постоянно опекал нищих, вдов и сирот. Убежденно считая, что русская земля должна принадлежать русскому народу, в решении земельных вопросов, в проведении реформ, не следовал западным образцам, а старался сохранять для крестьян традиционный, общинный уклад жизни. Опекая духовенство, щедро жертвовал на сельские храмы и монастыри. И, наконец, в статусе Санкт-Петербургского Градоначальника неустрашимо продолжил борьбу с революционной смутой, всячески поддерживая патриотов-монархистов. С о. Иоанном Кронштадтским их связывали не только теплые семейные отношения, но, прежде всего, тесное сотрудничество и на церковной ниве, и в служении Отечеству. Став в 1906 г. Санкт-Петербургским градоначальником, фон-дер Лауниц не остался равнодушным к церковному благоустроению столицы, помогая Батюшке в строительстве Иоанновского монастыря. Но в эти смутные для России времена не меньше забот было у них по защите Царского Престола и Отчества. Известно, что Святой Праведный Иоанн Кронштадтский благословил создание «Союза Русского Народа», и тогда и сейчас вызывавшего лютую ненависть у либералов и демократов, получив, как известно, билет № 1. Билет № 2, как сохранило предание, принадлежал Владимиру Федоровичу, который он, преданно служа Державе, окропил собственной кровью.

«Помогай другим идти по тернистому пути жизни...»

В наши дни особенно острым вопросом являются взаимоотношения власти и народа, обязанности власть предержащих, сильных мира сего заботиться о простых гражданах России, о незащищенных слоях населения, обездоленных, нищих, инвалидах, сиротах... О заповеди Божией быть милостивым к нуждающимся в его помощи, Владимир Федорович не забывал никогда. «Помогай другим идти по тернистому пути жизни...», — таково было правило, которое он выработал для себя и старался ему постоянно следовать. Владимир Федорович является примером неподдельной любви к нуждающимся, причем независимо от собственного положения и обстоятельств. Будучи на войне, он спасает честь своего товарища, который не смог отдать долг, по доброй воле еще несколько лет подвергая себя смертельной опасности, он выплачивает за него огромную сумму. Рассказ очевидца сохранил эпизод из его тамбовского периода, когда он бескорыстно помог многодетному бедному чиновнику похоронить скоропостижно умершую жену. А когда тот через несколько лет, поправив свое положение, вознамерился отдать долг, Владимир Федорович твердо отказался: «Я денег вам не давал-с, это-с я давал покойнице... А посему вы не мой должник...»

Отношение Владимира Федоровича к беднякам, обездоленным, напоминало окружающим о первых временах христианства, временах взаимной любви, службы меньшей братии. Поистине, Владимир Федорович, будучи первым лицом в губернии как представитель монарха, был и первым христианином. Тамбовский губернатор находил возможность приходить в нищенские трущобы и ночлежки, и сидя на нарах рядом с их завшивевшими, грязными обитателями, расспрашивал о причинах их трагедий, семьях, трудовых навыках, помогая опустившимися на дно людям в корне изменить свою жизнь, вновь «стать добрыми христианами». И потому, когда пришла скорбная весть о его гибели, собрав нищенские копейки, обитатели петербургских и тамбовских ночлежек послали вдове Марии Александровне телеграмму и погребальный венок, в память о Владимире Федоровиче написали трогательные стихи, называя его «наш общелюбимый добрый начальник» за его широкую душу и любвеобильное, сострадательное сердце. Съехавшиеся на похороны в село Каргашино со всей губернии босяки, рыдали как дети, а «одними словами, — по замечанию современника, — слезу у такого народа, не выжмешь». В 40-й день кончины Владимира Федоровича по просьбе тамбовских бедняков Преосвященным Иннокентием была совершена по нему панихида. И вот что после панихиды о почившем сказал один из бедняков: „Убили человека — истинно православного, который жил по заповеди Господней: любил ближнего, как самого себя. Он рассылал ближних ему людей узнавать, где есть сироты, убогие, хромые и слепые, и, по возможности, удовлетворял в их существенных нуждах. Нам хорошо известно, что из загнанных нашей братии по несчастным судьбам, он в течение недолгого поста служения в г. Тамбове определил на должности по их профессии прежней около 85 человек; для этого он не гнушался навещать нищих, сидел с ними рядом, беседовал и советовал перейти на более лучшую жизнь. Вот почему запечатлелась в наших сердцах драгоценная память о покойном добрейшем начальнике. Это действительно был человек религиозно православный. Во время пребывания в Тамбове он почти каждый праздник не оставлял своим вниманием бедных, приезжал лично и поздравлял с праздником, всегда советуя при этом провождать праздничные дни не гуляньем, а в христианском духе, как учит нас сему православная Церковь. Что же после этого нам нужно сказать, как ни вечно, в знак благодарности, молиться Богу о его безвременной кончине. О, если бы прах незабвенного нами Владимира Федоровича был бы здесь близок, мы все бы нахлынули и облили бы его своими слезами . В своих безыскусных стихах в память о Владимире Федоровиче простецы, выражая свою неподдельную, глубокую скорбь, вместе с тем удивительно точно определили идеал русского государственного чиновника:

«...Державной воли верный исполнитель
Убит вблизи святынь предательской рукой.
За что ж? За то ль, что верный долгу чести
Он был поборником законности и прав?!..»

Воистину «глас народа — глас Божий». Знают ли об этом назначении власти нынешние правители?..

«Преподобный Серафим поможет...»

Одной из ярких страниц нашей Церковной истории, истории Русской святости, является состоявшееся сто лет назад прославление всенародно почитаемого батюшки Серафима, Саровского чудотворца. Являясь в 1903 году Тамбовским губернатором, Владимир Федорович был со стороны государства одним из инициаторов и организаторов торжеств по его прославлению. И делал он это не только по должности, но и по безграничной любви к Святому старцу.

Ему «суждено было послужить великому Саровскому торжеству, — писал впоследствии епископ Тамбовский и Шацкий Иннокентий. — На нас двоих тогда легла вся тяжесть и ответственность за успех этого светлого события в жизни России. Мне досталась церковная сторона торжества, ему — гражданский порядок, охрана, распорядительность. И сколько вложил он в это торжество Церкви своего труда, хлопот, забот, опасений и тревоги, — то видел и оценил Царь-Богомолец, да с высоты небес призирал прославляемый Саровский праведник».

О величайшем значении для Русской Православной Церкви и России этого события уже много написано и сказано. По сохранившимся в архивах документам, освещающим труды Владимира Федоровича по подготовке Саровских торжеств, видно, что многие подготовительные мероприятия он, видя нехватку средств, проводил за свой счет: прокладывал дороги, строил палатки для паломников, организовывал горячее питание... На торжества прославления, по некоторым данным, собрались более 300 тысяч паломников со всей России. Всех надо было накормить, устроить, организовать торжественный порядок великого праздника. И когда его спрашивали, как же он один с этим справится, Владимир Федорович со спокойствием духа отвечал: «Преподобный Серафим поможет!» — и размашисто крестился.

На Саровских торжествах проявились не только организаторские, административные и государственные способности Владимира Федоровича, раскрылась его личность как православного христианина. Здесь произошли события, которые содержат в себе мистический смысл судьбы России, показывают назначение власти, духовную суть установленной Богом Самодержавной Монархии.

Так, когда народ уже впустили в храм, то паломники, желая приложиться к мощам Преподобного, толпой устремились в середину храма, Владимир Федорович понял, что святые мощи могут быть опрокинуты и произойдет невольное кощунство. И тогда он моментально оценил ситуацию. Всех, кто находился рядом, невзирая на их высокие чины, он принудил быстро встать в крепкий круг и буквально заставил сдерживать натиск народа. Все прошло чинно и благополучно. В этом эпизоде как бы иносказательно раскрылась воля Божия — власть должна охранять свои православные святыни — и в этом тоже ее назначение.

Следующий случай. Держа все происходящее под неусыпным контролем, Владимир Федорович заметил опасный момент. Лошадь, подстрекаемая простодушной деревенской бабой, которой она мешала собственными глазами увидеть Императрицу-Мать, сейчас понесет, причем прямо на Марию Феодоровну, направлявшуюся пешком, без сопровождавших ее лиц, к святому источнику. Владимир Федорович опять же, как военный человек, моментально оценил обстановку, кинулся к лошади, схватил ее под уздцы и удержал на месте ценою полученной травмы. После этого всю жизнь у него плохо двигалась рука. Мария Феодоровна даже не заметила грозившей Ей опасности, никто, кроме жены, не узнал о причине его увечья. Это еще один пример служения Престолу.

Но для полноты рассказа о Саровских событиях необходимо вернуться к их началу. Праздничная чреда началась с известного торжественного момента, истинный смысл которого, однако, открылся буквально в наши дни, когда мы работали над книгой. Владимиру Федоровичу хотелось придать прославлению батюшки Серафима общероссийский, общенациональный характер, сделать церковное празднество, запоминающимся, значительным и встретить Венценосного Главу величайшей Империи как Царя-Богомольца. В Сарове, стараниями Владимира Федоровича была сооружена впечатляющая триумфальная арка, украшенная цветами и вьющимися растениями, которую увенчивал огромный образ Спаса Нерукотворного. Здесь, на границе Тамбовской губернии, Царя-Батюшку встречали тысячи и тысячи паломников, прибывших со всех концов России, а делегация из местных крестьянок в неповторимых народных костюмах приветствовала Его хлебом-солью. На арочной дуге славянской вязью было написано: «Силою Твоею да возвеселится Царь». В основу этой надписи лег стих из 20-го псалма, но слова «да» там нет. Казалось бы, допущена ошибка. Но зная, что Владимир Федорович, будучи глубоко религиозным, воцерковленным человеком, не мог допустить оплошности, понимаешь, что сделал он это осознанно. Действительно, этим прибавленным словом «да» надпись выражает словами стиха пожелание от имени русского народа помощи Божией Русскому Царю. Но если вспомнить, что значение этого псалма в том, что он предвозвестил Воскресение Христа, то тогда чудесным образом открывается сакральный смысл саровской надписи. Выбрав этот стих для приветствия, Владимир Федорович, возможно даже не ведая, выразил то, что Бог вложил в его чистое, нелицемерно любящее Государя сердце. Там, в Сарове, при прославлении великого старца всея Руси, которое состоялось именно благодаря настоятельному пожеланию Царя Руси, устами Владимира Федоровича Бог предвозвестил, что Царь земной, тоже через крестные муки, уподобится Царю Небесному и воскреснет на небесах в своей святости.

И вот еще один важный эпизод, тоже имеющий не только земной, но и глубокий духовный смысл. Когда по прибытии Государь направился к храму, народ, горевший желанием радушно встретить своего Царя-Батюшку, узнав об этом, хлынул Ему навстречу. Владимир Федорович увидел, что многотысячная толпа может смять Государя и произойдет страшная трагедия. Буквально в считанные доли секунды он сообразил, что необходимо предпринять, вместе с генералом Мосоловым они переплели руки, на которые встал Государь, подняли Его над толпой и понесли по направлению к храму.

Воистину символическая картина: помазанник Божий, Царь России плывет над своим народом, поддерживаемый верными слугами престола, а народ следует за ним к Царю Небесному: Государь как «Хозяин земли Русской» ведет Свой народ к Богу, предстоит за него пред Богом. Здесь, воочию, была показана Русская Идея — соединение в Боге русского народа и русского Царя, божественное назначение Самодержавия.

Благодаря этому происшествию раскрылась и еще одна духовная составляющая торжества прославления Преподобного Серафима. Государь ведет Свой народ на встречу со святым, который впоследствии Его прославит. Батюшка Серафим как бы показал предпразднество прославления святого Государя: «Царь, который меня прославит, того и я прославлю». И в 2000-м году, в дни празднования обретения мощей Преподобного Серафима, святой Царь-Страстотерпец Николай Александрович вместе со Своей Семьей был канонизирован Русской Православной Церковью.

Церковь высоко оценила заслуги Владимира Федоровича, благословив его крестом с частицей мощей Святого Серафима Саровского, частью его мантии и камня, на котором молился великий пастырь русского народа, с его иконописным изображением и наперсной иконой Преподобного. Эти святыни до сих пор благоговейно сохраняются почитателями батюшки Серафима и Владимира Федоровича.

Выдающиеся организаторские таланты фон-дер Лауница, блестяще проявившиеся в этом немеркнущем событии, по достоинству оценил участвовавший в торжествах со всей Августейшей Семьей и другими представителями Дома Романовых Царь-Богомолец Николай Александрович, которому тоже были вручены такие же святые дары. Именно здесь, в Сарове, открылось, что Царь и народ составляют единое духовное и церковно-государственное целое. Именно тогда произошло и духовное сближение Владимира Федоровича с Царской Семьей, обнаружилась общность их идеалов.

Вера в Бога и твердая рука...

Но времена пришли суровые, и повседневные заботы Тамбовского губернатора были далеко не праздничными — наступал 1904 г. Как только началась Русско-японская война, взыграла кровь «старого солдата», как называл себя Владимир Федорович. Он тут же подал прошение отправить его на «театр военных действий», но получил отказ — он нужен здесь, в тылу. Тогда он с усердием принялся за организацию помощи фронту: открыл госпитали для раненых, наладил сбор продовольствия и медикаментов и отправку их на передовую, провел мобилизацию ополченцев, экипировав их снаряжением и обмундированием, о чем он рапортовал прибывшему на смотр войск в Тамбовский край Государю Николаю Александровичу.

Но и в тылу назревали тревожные события. Начавшаяся война развязала руки и врагам внутренним. Евреи и поляки, жившие в России и являвшиеся подданными Русского Государя, открыто оскорбляли Царское достоинство, громко радовались поражению русских войск на фронте. Агитаторы из пришлых инородцев, шныряя по деревням, провоцировали селян на погромы усадеб и пролитие русской крови. Заполыхали поджогами барские экономии, подверглись безжалостному разграблению крепкие крестьянские хозяйства. Войска на фронте, собственных сил мало, что делать? Владимир Федорович не стал ждать, пока огненный смерч охватит всю губернию. Создав по благословению епископа Иннокентия (Беляева) «Союз русских людей» (они всегда работали вместе и на благо Церкви, и на защиту Державы), куда вошли верные помощники Гавриил Николаевич Луженовский и Николай Евгеньевич Богданович (за это с ними жестоко расправились террористы-эсеры. В рескрипционный список были внесены также Владыка и Губернатор), быстро погасил в своем крае катившуюся по России революционную смуту. На вопрос Петра Аркадьевича Столыпина, бывшего в ту пору губернатором соседней Саратовской губернии, которую полностью захватила революционная анархия и где вовсю полыхали имения и усадьбы, что — в короткий срок и малыми силами — ему помогло справиться с этим разрушительным смерчем, Владимир Федорович «поделился секретом»: «Вера в Бога и твердая рука».

Эти события дали возможность Государю еще раз убедиться в государственных талантах фон-дер Лауница, когда своими действиями Тамбовский губернатор по-военному четко и мудро восстановил в губернии мир и порядок. И когда Российской столице потребовалась твердая рука в защите от разгулявшегося терроризма, 31 декабря 1905 г. (13 января 1906 г. по н.ст.) Государь Своим Высочайшим Указом назначил генерал-майора В.Ф. фон-дер Лауница Санкт-Петербургским градоначальником.

«Я нужен Государю!..»

«Владимир Федорович вступил в Петербурге в отправление своих обязанностей в самый разгар нашей смуты. Петербург волновался и закипал, точно гигантский котел, поднимая грязь и сор со дна и выбрасывая их наверх вместе с мутной пеной. Владимир Федорович умело и энергично начал работать над успокоением города. Он сильно очистил город от хулиганов и начал уничтожать разврат игорных домов. В начале так называемого «освободительного движения» (т.е., по-современному говоря, свободы слова и защиты прав человека. — В.С.) Петербург покрылся целой сетью игорных домов — этих притонов подлости и разврата. Честный труженик, Владимир Федорович взглянул на эту мерзость нравственного состояния общества сурово. Он понимал, что разврат душ есть именно та почва, на которой зарождаются и развиваются всякого рода преступления, до политических включительно. Очищая Петербург от всякой внешней грязи, Владимир Федорович начал очищать его и от внутренней», — вспоминал в 1912 г. священник Кафедрального Собора г. Тамбова Константин Богоявленский в своей книге «Борец-мученик за Святую Русь в смутную годину Владимир Федорович фон-дер Лауниц, С-Петербургский градоначальник», вышедшей в 1912 г. Как боевой генерал, фон-дер Лауниц четко и трезво оценил сложившуюся в столице картину. «Внутренняя грязь» потребовала от него колоссального напряжения моральных и физических сил, ежедневного, до поздней ночи, связанного с риском для жизни труда. Все те же скрытые враги Престола, осевшие в градоначальстве, антирусские, антигосударственные силы, поразившие общество сверху донизу, агенты и предательские силы, щедро финансируемые мировой закулисой, оседлавшие I Государственную Думу посредством оболванивания, спаивания и подкупа простого народа, сами к русскому народу не принадлежавшие и не выражавшие чаяния коренных слоев и общественных сословий (ну как же все это до оскомины сегодня знакомо!), оголтелая пресса, травившая Царя и монархистов-государственников, которая уже почти вся принадлежала предкам нынешних «акул пера»...

«Тяжелое лихолетье приходится переживать. Обезумевшие, опьяненные успехом враги нашей исстрадавшейся Родины усиленно продолжают свою дьявольскую пропаганду. Все им дозволено, все им на руку, и под знаменем “цель оправдывает средства” — подлоги, ложь, клевета, убийства, террор, подкуп — их лозунги! Под рукоплесканье с толку сбитой толпы хулиганов, принимаемой за русский народ, провозглашаются возмутительные воззвания, и излюбленные наши пресловутые представители — члены Думы — в своих греховодных словоизвержениях довели до апогея самоуничтоженья. Вера Православная, Родина, Царь — все насмарку, как устаревшие, негодные принципы... Нет худа без добра — этот бред, кошмар исступленных откроет глаза народу. Полагать надо — Господь не без милости, и правда все же свое возьмет. Неустанно повторяю: “Велик Бог земли русской” и с глубокой верой и надеждой взираю на будущее... Грустные картины. Тяжело, но не безнадежно!» — писал Владимир Федорович в одном из своих писем, давая четкую картину происходящего, удивительно похожую на нынешнее время. И все они хотели только одного — свержения Монархии, сокрушения Царского трона, а значит, уничтожения русского государства и русского народа. Но Градоначальником стал Лауниц, и Петербург затих, «сдался», начала налаживаться мирная жизнь, «никто не посмел при нем шевельнуться», пишет современник, имея в виду революционных бесов.

Недолго прослужил на этом посту фон-дер Лауниц. Но человек, любящий свое Отечество, употребляя данную ему власть во благо своему народу, даже за короткое время может сделать очень много. Закрыв в Петербурге притоны и казино, он содействовал восстановлению нравственной атмосферы в обществе. Почистив градоначальство от антигосударственных элементов, откровенно выступавших против Царя и Монархии, он в то же время, по благословению отца Иоанна Кронштадтского, впоследствии причтенного к лику святых, поддержал патриотическую деятельность Союза Русского Народа. Взяв на себя ответственность перед Государем в случае роспуска революционно настроенной I Государственной Думы оградить столицу от революционных потрясений, пресек террористический беспредел социалистов и эсеров. В результате его решительных действий в Петербурге установились тишина и порядок. Современники писали, что только благодаря одному человеку в 1906 г. в России не произошла революция, — этим человеком был Санкт-Петербургский Градоначальник В.Ф. фон-дер Лауниц.

Владимир Федорович не был ни антисемитом, ни ксенофобом, как пытались заклеймить его враги. Он прекрасно понимал, что идет брань духовная, что выступают против Монархии не просто чем-то недовольные отдельные иноверцы и инородцы, а на Русь Святую надвигаются черные полчища, ведут войну те тайные силы, отец которых дьявол. Как считал сам Владимир Федорович, личных убеждений человека нельзя касаться, какие бы взгляды тот не исповедовал, даже если эти убеждения противоречат твоим собственным. Но если они перестают быть личными, проявляются активно, порождая тем самым противозаконные общественные действия и становясь серьезной угрозой для безопасности государства, с ними надо бороться незамедлительно. И здесь он был непреклонен.

Несмотря на запугивания, на ежедневную смертельную опасность, Владимир Федорович как христолюбивый воин, бесстрашно вступает с ними в борьбу, опираясь на только что созданный Союз Русского Народа. Своей по-детски искренней, «несовременной» верой в Бога, «неподходящей» для взрослого человека, да еще такого высокого сана, слишком горячей преданностью Самодержавию и неподкупным служением Отечеству, он стал мешать уже и тем, и другим. Документ 1908 г. сохранил высказывание Дворцового коменданта В.А.Дедюлина об этой привязанности фон-дер Лауница к Союзу Русского Народа «Мудрый» царедворец с некоторой издевкой намекает, что тот был «не совсем того», долгими часами закрываясь в своем кабинете с черносотенцами, а солидные господа не сразу могли удостоиться попасть к нему на прием. Против этой правомонархической организации был настроен и Председатель Совета министров П.А.Столыпин, тоже приложивший после гибели Владимира Федоровича усилия к ее ликвидации, считая, что уличные беспорядки закончились и надобность в этой боевой организации уже отпала. Чем обернулась эта недальновидность облеченных высокой властью чиновников для них самих (а ведь потери таких государственников, как московский губернатор Великий Князь Сергей Александрович, Плеве, Столыпин, генерал Павлов, граф Игнатьев, уфимский губернатор Богданович, были неоценимы для России!), для русского государства и всех нас, нынешних потомков, мы теперь хорошо знаем. В день убийства буквально тут же позвонили вдове, и незнакомый мужской голос по телефону произнес всего одно слово: «Проиграли...» В этот же день из кабинета Владимира Федоровича в Градоначальстве пропали списки террористической банды, охотившейся за высшими сановниками-монархистами, и дальше счет жертв революционного террора пошел на тысячи. Чуть позже, после государственного переворота, комиссары прибавили к ним священников и дворян, казаков и пахарей, мудрецов и простаков, богатых и бедных, здоровых и больных, стариков и детей, миллионами заталкивая их в кровавую мясорубку только по одному признаку — русский, православный...

Борец-мученик за Святую Русь...

О ритуальности убийства Владимира Федоровича говорит выбранное террористами время и место: это произошло в предрождественскую неделю, когда весь христианский мир готовился к встрече с Божественным Младенцем, на пороге только что освященного храма в честь Святой Царицы-Мученицы Александры в Петербургском Институте Экспериментальной Медицины. Свидетели вспоминали, что «во время молебна Владимир Федорович горячо молился, будто чувствуя, что над ним витает уже ангел смерти». Владимир Федорович знал, что приговорен террористами, уже несколько лет. Начиная с Тамбова, они без устали охотились за ним. Ту же дату насильственной смерти предсказала ему еще в 1903 г. Блаженная Паша Саровская. Но когда близкие люди, глубоко почитавшие Владимира Федоровича, просили его уехать из Петербурга, не подвергать себя смертельной опасности, он был по-военному краток и непреклонен: «Смерти я не боюсь, все мы в руце Божией... Останусь, пока нужен Государю!» Как глубоко верующий человек, безусловно, одаренный мистическим чувством, Владимир Федорович безошибочно осознавал главное: не будет Самодержавной Монархии — не будет России. Верный присяге, как русский генерал и гражданин, до последней минуты своей жизни он служил Государю, являясь крепкой опорой Царского трона. Эту опору врагам Монархии надо было сокрушить. За несколько лет он выдержал 15 покушений! Отпевал его, еле сдерживая слезы, Предстоятель Русской Православной Церкви, митрополит Петербургский и Ладожский Антоний (Вадковский), провожал весь Петербург. В снежную морозную вьюгу его останки со станции Н. Мальцево до Каргашина несли на руках Крестным ходом с хоругвями и иконами, как несут почитаемые мощи любимого святого.

Император по достоинству оценил заслуги Владимира Федоровича, называя его «Наш верный слуга», который «отдал жизнь за Царя». Убитая горем вдова получила от Его Величества Государя Императора сочувственную телеграмму: «Императрица и Я, глубоко возмущенные злодейским убийством Нашего верного слуги, посылаем вам, Мария Александровна, чувства Нашего сердечного соболезнования по случаю постигшего вас горя. Да подаст вам Господь силу и крепость перенести столь жестокий удар. НИКОЛАЙ». Выразила сердечное участие в постигшей утрате и Вдовствующая Императрица Мария Феодоровна: «Глубоко опечаленная известием об ужасном убийстве вашего бедного мужа, Я вам выражаю от всего сердца, какое великое участие Я принимаю в вашем страшном горе и молю Бога вас поддержать. МАРИЯ».

Государь отметил Высочайшим вниманием осиротевшую семью, возведя среднего сына Александра в офицерское звание (впоследствии он, добровольно уйдя на фронт, геройски погиб в Первую Мировую войну), а дочерей назначив фрейлинами к Государыням. На могилу бесстрашного воина Николай Александрович подарил трехметровый крест черного гранита и голубой хрустальный гроб со словами, которое сохранило народное предание: «Владимир Федорович будет спать в нем, как спящая царевна, но через сто лет он проснется и встанет». Совсем немного осталось до исполнения этого предсказания нашего святого Государя. Возможно, он имел в виду, что Владимир Федорович придет к нам в духе и вновь будет оборонять Россию от ее ненавистных врагов. Но это зависит и от нас — от нашей веры, от наших молитв, от нашей потребности в христолюбивых воинах-вождях...

Однако богоборцы не успокоились, они продолжали борьбу с ним и после его ритуального убийства. В 1921 г., невзирая на просьбы крестьян, обращенные к Ленину, не совершать кощунства, комиссары разрушили могилу. Хрустальный гроб разбили, находившийся внутри его гроб, в котором непосредственно покоилось тело Владимира Федоровича, отдали в сельсовет для стирки грязного белья, генеральские сапоги (15 лет пролежавшие в могиле!) натянул па себя комиссар-кощунник. Вновь повторилась ритуальная сатанинская расправа... Очевидцы-крестьяне свидетельствовали, что тело «нашего барина», как они с любовью называли Владимира Федоровича, а старики называют до сих пор, впитав уважительное отношение к нему по наследству, было нетленным: он спал с легким укором на лице. Где сейчас обретаются его честные останки, сокрыто тайной. Погибла в Харьковском централе в 1923-24 гг. (точная дата пока неизвестна, это было страшнейшее место в те годы, живыми из пыточных камер не выходили) супруга Владимира Федоровича Мария Александровна, в девичестве княжна Трубецкая, были арестованы их дети. Старший сын Владимир, приговоренный в 1918 г. Лубянским трибуналом по обвинению в монархическом заговоре, бесследно исчез в советских концлагерях. Дочь Мария, в замужестве Лермонтова, вместе с семьей была выслана на строительство Беломорканала. На многие десятилетия под запрет большевиков попало любое упоминание фамилии Лауниц. Им хотелось навсегда стереть его из русской памяти.

Но Бог Своих не забывает. Владимир Федорович, как христиане первых веков, жил по заповедям, не имея на совести ни одного пятнышка. По благословению старцев, инициативная группа его почитателей подала документы в Комиссию по канонизации Московской Патриархии. Основанием для того послужили свидетельства современников, прежде всего духовенства, о его жизни как благочестивого христианина, несгибаемого воина за Веру, Царя и Отечество и ныне начавшееся народное почитание, ознаменованное неложными чудесами. Господь показывает, что народ наш нуждается сегодня в небесном покровительстве такого воина-державника, который, как наши древние воины-князья, стяжал святость на ниве безупречного служения Русскому государству, и потому по праву может войти в сонм Новомучеников и Исповедников Российских, пострадавших от богоборцев за Христа в годину лютых гонений.

Как писал о. Константин Богоявленский, Владимир Федорович был «гранитной скалой на пути революционного потока, бешено устремившегося» снести Удерживающего — оплот Богом установленной Русской государственности, Православной Монархии. И потому не случайно его подвиг завершен мученической кончиной. Жизнь во Христе и смерть на Кресте. Крепкая скала среди житейской бурь, увенчанная гранитным крестом, стала его надгробным памятником-символом. Епископ Иннокентий в своем надгробном слове на могиле сказал, что «святая душа этого праведника приняла смерть на земле за долг свой, что, верная ему, стяжала мученичество до последнего вздоха, до потоков крови, пролитых за преданность, твердость и мужество, коих требовал ЭТОТ долг!» Называя Владимира Федоровича «рыцарем долга и чести», о. Константин был убежден, что «память о нем не должна изгладиться и в дальнейшем, в глубь времен по всей Святой Руси среди верных слуг Царя и Родины». Высоко оценивая его подвиг, о. Константин, несомненно, выразил мнение многих современников — как мирян, так и духовных лиц (в том числе причисленных ныне к лику святых, как, например, святой праведный Иоанн Кронштадтский, Священномученики Серафим Чичагов, Иоанн Восторгов и, конечно, Царь-Мученик Николай Александрович), написав в своей книге пророческие слова: «К числу таких мужественных борцов за спасение Руси от гибели принадлежал незабвенный великий герой, мученик долга — Владимир Федорович фон-дер Лауниц. Санкт-Петербургский градоначальник, убитый злодеем 21 декабря 1906 года в Петербурге при освящении церкви в институте экспериментальной медицины. Сияние мученического венца В.Ф.Лауница, как и других страдальцев за Веру, Царя и Отечество, далеко в глубь дальнейших веков русской истории будет сиять небесными лучами среди непроглядного мрака лжи, обмана, предательства и измены при служении Родине.

Их беззаветной преданностью своему долгу, их кровью куплено спокойствие Родины от ужасов смуты. Современники не могут во всей полноте оценить всего величия их мученических страданий их подвигов, …но история возведет их на пьедестал величия героев, спасителей Отечества, ценой своей крови, своей жизни запечатлевших свой патриотизм. Ими будут гордиться, их будут ставить в пример».