1920 год, февраль
Отшлифованный ветром лед Байкала отражал мутную синеву раннего утра. Пронизывающие порывы гнали с берега снежную пыль, которая тут же поглощалась бесконечным пространством.
Еще миг и в этой отдавшейся лютому морозу пустыне раздалось ржание лошадей, скрип повозок, и на лед хлынул людской поток: тысячи изможденных голодом и долгими переходами солдат Белой Армии…

1918 год, май
В Самаре на собрании офицеров решали, кто поведет добровольческие части против большевиков. Желающих не было. Молча опускали глаза седовласые прославленные командиры. Кто-то неуверенно предложил бросить жребий. И тут слова попросил молодой подполковник: «Раз нет желающих, то временно, пока не найдется старший, разрешите мне повести части против большевиков». Все обернулись на звук этого негромкого, спокойного голоса. Перед почтенными военачальниками стоял невысокий, рыжеволосый офицер. Некоторые стали пожимать плечами – слишком молод был кандидат, с виду ему было не более 35 лет. Но гордая осанка, холодный и непреклонный взгляд его серо-голубых глаз выявляли силу духа, негнущуюся волю.
Этим малоизвестным молодым офицером был Владимир Оскарович Каппель, чье имя за последующие два года стало символом бескомпромиссной борьбы против большевиков.

1908 год, из аттестации поручика В.О. Каппеля
«…В служебном отношении очень хорошо подготовлен. Нравственности очень хорошей, отличный семьянин. Любим товарищами, пользуется среди них авторитетом…Имеет большую способность вселять в людей дух энергии и охоту к службе. Обладает вполне хорошим здоровьем, все трудности походной жизни переносить может…»

1918 год, август
1 августа под звуки российского гимна отряды белых (несколько тысяч человек) во главе с Каппелем начали передвижение к Казани, где большевики хранили захваченный ими золотой запас Российской империи. 200-тысячный город охранялся преданными революции высококлассными латышскими стрелками, и казался непреступным.
Никто и не подозревал о сюрпризе, который приготовил Владимир Оскарович.
В ночь с 6 на 7 августа со стороны Волги раздались пушечные выстрелы – незаметно по реке к городу подобрались белые. В панике большевики попытались спасти золото, но на вокзале не оказалось ни вагонов, ни паровоза для ценного груза, и лишь маленькую его часть удалось увезти на автомобилях. Спасая богатство, красные забыли защитить город, и Казань без боя досталась белым.
Каппель докладывал: «Трофеи не поддаются подсчету, захвачен золотой запас России в 650 миллионов...» Захваченное золото, впоследствии оцененное в несколько раз больше, чем было указанно Каппелем, с трудом уместили на два парохода и отправили в Самару.
Блестящий захват Казани был ярким проявлением особой тактики, которую применял Каппель – внезапные нападения на превосходящие силы противника, молниеносные схватки и мгновенный уход от ответных ударов. С завидным постоянством Каппель исполнял заповедь воина: «Не надо героически погибать за Родину. Надо воевать так, чтобы за Родину героически погибал ваш враг».

Благодаря стратегическому таланту рыжеволосого «белого рыцаря», так называли Каппеля сослуживцы, был одержан ряд громких побед над большевиками на Волге. Владимира Оскаровича боготворили солдаты и офицеры, но были и те, кто глубоко в сердце затаили зависть и злобу к молодому командиру. Недоброжелателей особенно раздражало то, что Каппель приказывал отпускать на свободу обезоруженных пленных красноармейцев, проявляя талант не только блестящего военачальника, но и дальновидного политика. Он был первым, и одним из немногих, который считал гражданскую войну особым видом войны, требующим не только силового физического, но и психологического воздействия на противника. Он полагал, что отпущенные красноармейцы могли стать полезными как свидетели того, что белые борются не с народом, а с коммунистами.
Кто знает, будь таких людей, как Каппель больше, возможно, Белая армия одержала бы победу. Но история не знает слов «если бы…»

1919 год, октябрь-ноябрь
Многочисленные силы красных, активно развивая наступление на Сибирь, смяли белогвардейскую оборону и были уже на подходе к белой столице – Омску. Сопротивление представлялось бесполезным, и город решили эвакуировать. Началась ничем неприкрытая борьба за выживание, все бросились на Восток.
14 ноября обезлюдевший Омск был в руках большевиков.
С этого момента началось восхождение белогвардейцев на Голгофу – Сибирский поход, который по злому року судьбы возглавил не заслуживший унизительного отступления Владимир Оскарович Каппель, к тому времени возведенный в чин генерала.

1919 год, декабрь
Число отступавших составляло несколько сот тысяч человек, внушительная часть которых представляла «не боевой элемент» - семьи офицеров и солдат, беженцы и целые вагоны тифозных больных. Передвигались пешком, в наскоро сколоченных телегах, на лошадях, которые зачастую падали обессиленные голодом и постоянной борьбой с ветром и метровыми сугробами. За счастье почиталась возможность переночевать в деревне (если таковые встречались в сибирских краях). В теплых избах набивались сотнями, и спали, стоя на ногах или сидя на спящем уже человеке. Но чаще ночевать приходилось под открытым небом у костра. Тогда с утра обнаруживали людей с отмороженными ногами, лицами; таких сдавали в санитарные поезда. Нередко можно было видеть целые группы солдат и офицеров, уснувших навеки у занесенного снегом костра…
Ко всему этому прибавились и беспрецедентные по своей жестокости выходки чешских частей Белой Армии. Дело в том, что самым легким способом передвижения была железная дорога. Но составов катастрофически не хватало, поэтому Каппель позаботился о том, чтобы в вагонах в основном везли раненных и больных, и только на оставшиеся места помещали солдат.
С этим не захотели мириться чехи, и захватили несколько эшелонов. Не располагая свободными воинскими частями, чтобы силою образумить союзников, Каппель отправил послание главкому чешских войск генералу Сыровому: «Сейчас мною получено извещение, что вашим распоряжением задержан поезд с попыткой отобрать паровоз... Ваше распоряжение есть ни что иное, как игнорирование интересов русской армии… Если вы, опираясь на штыки чехов, которые дрались в одних рядах во имя общей цели, решились нанести оскорбление Русской армии, то я, как главнокомандующий русской армии, в защиту ее чести и достоинства, требую от вас удовлетворения путем дуэли со мной».
Но Каппель впервые просчитался – генерал Сыровой, уже давно отошедший от «устаревших» идеалов порядочности и чувства долга, нагло проигнорировал послание, и бесчинства чехов продолжились.

1920 год, январь
Войска Каппеля вышли к реке Кан. Предстоял долгий путь по руслу, зажатому с двух сторон отвесными ущельями гор и непроходимой тайгой. Под снегом, покрывавшем лед реки, струилась вода из горячих источников с соседних сопок. Из-за этого перемешанный с водой снег при морозе в 35 градусов превращался в острые ледяные комья, о которые лошади в кровь сдирали кожу на ногах. Продвижение передовых частей, с которыми шел и Каппель, было медленным и опасным, но этим прокладывалась дорога для бесчисленных повозок, саней с сидящими в них несчастными людьми. Загипнотизированные гробовой тишиной тайги и постоянно падающими крупными хлопьями снега, остатки некогда доблестной Белой Армии теперь верили только в одно: «Каппель не оставит своих бойцов, он выведет нас отсюда». Тот, кто терял и эту слабую надежду, просто садился на снег и оставался один, постепенно замерзая, скрываясь под мягкой белой пеленой.
Сам генерал, жалея своего коня, старался идти только пешком, но однажды, провалившись глубоко в снег, зачерпнул в сапоги воды. Каппель промолчал и продолжил путь. На вторые сутки его закаленный организм не выдержал борьбы с морозом – начался сильнейший озноб, затем он потерял сознание. Уже не приходившего в себя генерала посадили на коня и через два с половиной дня доставили в таежную деревню. Там Каппеля осмотрел доктор. Оказалось, что генерал отморозил пятки и некоторые пальцы на ногах, и их нужно ампутировать. Что и сделали простым кухонным ножом, за неимением хирургических инструментов.
Очнувшись, Каппель спросил: «Доктор, почему такая адская боль?» Но тут же приподнялся на кровати, и снова на окружающих устремился непреклонный взгляд серо-голубых глаз, и привычным спокойным голосом генерал стал отдавать распоряжения об организации дальнейшего передвижения.
Отказавшись от саней, Каппель приказал посадить себя на коня. Солдаты воспрянули духом, увидев своего начальника верхом. Только самые близкие генералу люди знали, что вставать на ноги и ходить он не мог, что, по прибытии на ночлег, его снимали с седла, и доктор делал ему мучительную перевязку.
О тяжелом состоянии Каппеля узнали чехи и предложили больному место в эшелонах, т.к. несмотря ни на что относились к нему с уважением и понимали его значение для солдат. Но генерал категорически отказался, упорно твердя, что не оставит армию и готов умереть среди своих бойцов.

26 января
В эту ночь генерал Каппель постоянно бредил, ему чудились какие-то сражения, и он все беспокоился за плохо защищенные фланги. Пересохшими губами он шептал: «Как я попался! Конец!»
Подоспевший врач, осмотрев больного, сказал: «Мы имеем один патрон в пулемете против наступающего батальона пехоты. Что мы можем сделать?»
Каппель умер в 11 часов 50 минут. Причиной смерти послужило двухстороннее крупозное воспаление легких, которое врачи вовремя не заметили, сосредоточив свое внимание на отмороженных ногах генерала.

Никто не хотел верить в то, что «белый рыцарь» покинул солдат. Его тело положили в гроб и как талисман всю дорогу несли с собой. Словно заклинание в оставшихся белых частях звучали слова: «Мы – каппелевцы, надо идти вперед». И они не сдавались.

1920, февраль
В десятых числах февраля каппелевцы подошли к бурлящему под ледяными доспехами сибирскому морю.
Отшлифованный ветром лед Байкала отражал мутную синеву раннего утра. Пронизывающие порывы гнали с берега снежную пыль, которая тут же поглощалась бесконечным пространством.
Теперь всего лишь несколько десятков километров гладкой поверхности замерзшего озера отделяли от спасительного берега преследуемых своими же соотечественниками людей.
Более суток было потрачено на борьбу с последним препятствием. Сотни людей гибли, проваливаясь в трещины. За санями с гробом Каппеля тянулись десятки других саней с тифозными больными, раненными, которых каппелевцы не захотели оставить. Кто-то тихо стонал, некоторые в бреду молились или несли проклятья, другие смотрели вперед, в неизвестное будущее.

P.S.
Из уцелевших после Сибирского похода и перехода через Байкал каппелевцев были сформированы новые боеспособные отряды Белой Армии, которые до 1922 года продолжали сопротивление коммунистам.