Трактат Сунь-цзы содержит в себе подробно разработанное учение о войне и военном искусстве. Можно сказать даже больше: это учение представлено в трактате в виде определенной системы.

О наличии этой системы говорит несколько внешних признаков. Во-первых, трактат состоит из нескольких глав. Подразделение на главы, вообще говоря, уже само по себе свидетельствует об известной систематичности изложения: каждая глава представляет особый раздел общего учения о войне. Во-вторых, эти главы имеют свои особые названия: Предварительные расчеты , Полнота и пустота , Огневое нападение и т. д. Такие названия говорят о содержании глав, называя, по существу, тему каждой главы. Все это делает трактат Сунь-цзы на редкость - для столь древнего памятника - систематическим.

Но наряду с этим так же несомненно, что в ряде случаев мысли, касающиеся одного и того же предмета, разбросаны по разным главам трактата. Таковы, например, соображения о полноте и пустоте . Этим понятиям посвящена особая глава, и все же, как нам представляется, изложить учение Сунь-цзы об этих предметах во всем объеме можно, только сопоставив сказанное в этой специальной главе с тем, что говорится о полноте и пустоте в других главах. И так во всех прочих подобных случаях. В исследовании, посвященном трактату Сунь-цзы как учению, такое обобщающее изложение, как нам кажется, необходимо.

Далее, главы трактата посвящены, как сказано, отдельным самостоятельным темам. Это означает, что в каждой из них раскрывается какой-нибудь раздел всего учения. Но соотношение этих глав, внутренняя связь между ними не всегда ясна. А в то же время по многим признакам эта связь существует. Поэтому на долю исследователя трактата как целого выпадает задача эту связь раскрыть, ибо, лишь поняв внутреннее соотношение мыслей, изложенных в каждом разделе, мы сможем представить себе учение Сунь-цзы как такое целое.

И наконец, еще одна причина делает необходимым наличие обобщающего очерка, посвященного этому трактату в целом.

За всеми мыслями трактата, за всеми положениями его скрывается определенная философская концепция. Об этом прямо говорят некоторые места текста, вроде тех, где речь идет о пяти стихиях, об изменениях и т. п. Но еще в большей степени об этом говорит содержание многих мыслей, по своему материалу как будто и не имеющих отношения к философии. Такова, например, мысль о том, что правильный бой и маневр взаимно порождают друг друга , что беспорядок рождается из порядка и т. п.

Для знающего историю китайской философской мысли в эту древнюю эпоху понятны эти мысли, ясно их философское содержание и виден их источник. Несомненно, что эти и им подобные мысли отражают стихийное диалектическое мышление И-цзина , - как оно выражено в основном тексте этого памятника, а также в его важнейшем приложении - Си цы-чжуань . Ясна также зависимость многих идей трактата от чрезвычайно распространенного в те времена учения о пяти стихиях, представляющего наивный материализм Древнего Китая.

Но стоит только эту философскую концепцию, это философское основание в трактате обнаружить, как сразу в новом свете предстанет перед исследователем и содержание учения Сунь-цзы и, главное, облик этого учения как целого, как системы.

Последующий комментарий, где шаг за шагом раскрываются отдельные положения трактата в том порядке, в каком они даны, является по своей задаче чисто аналитической частью работы. Но, раскрывая идеи Сунь-цзы, исследователь постоянно наталкивался на эту философскую подоплеку и был вынужден уже там привлекать те или иные общефилософские положения для объяснения разбираемого места трактата. Остается сделать последнее: попытаться на этой почве связать воедино все разделы учения и осмыслить это учение как систему. Этой задаче и посвящена синтетическая часть всей работы. Она призвана представить учение Сунь-цзы как некое целое.