Преподаватели и инструкторы Марсейля единодушно отмечали, что он — несомненный талант. Летная подготовка давалась Гансу-Йохиму легко. Он заметно опережал своих друзей-курсантов в технике пилотирования. Однако инструкторы хватались за голову, когда во время учебного полета Mapсейль начинал выполнять фигуры высшего пилотажа. Учебный самолет, не приспособленный для такого пилотажа, выделывал такие трюки, что даже видавшие виды инструкторы изумленно взирали на этот “цирк”. От немедленного отчисления из летной школы Ганса-Йохима спасало только то, что все понимали — этого летчика ожидает великое будущее. Уже тогда проявилось удивительное качество Марсейля — меткость в стрельбе по воздушным целям, которое многим казалось просто невероятным для такого юного пилота.

В 1940 году в звании обер-фенриха Марсейль закончил летную школу и был направлен в I группу 2-й учебной эскадры —I.(J)/LG 2, которая базировалась во Франции. Его первым испытанием стала “Битва за Британию”.

Уже в третьем боевом вылете 2 сентября Марсейль сбил “спитфайр”. Это случилось во время сопровождения истребителей-бомбардировщиков, которые возвращались домой после налета на Брукленд. “Спитфайры” изо всех сил пытались прорваться к бомбардировщикам. В завязавшемся бою Марсейль решительно перехватил один из истребителей противника и короткой очередью сбил его. Чуть позлее, в районе Чатхэма, немецкие самолеты были атакованы со стороны солнца “спитфайрами” из 603-й эскадрильи. Английский пилот Хэйг повредил самолет Марсейля, и последнему пришлось совершать экстренную вынужденную посадку на ближайший аэродром. Все закончилось благополучно.

11 сентября Марсейлю опять не повезло — в бою была повреждена маслосистема его самолета и, как результат, — вынужденная посадка на берегу Ла-Манша.

18 сентября стояла прекрасная погода. Рано утром в южный район Англии вылетела группа истребителей, в составе которой был и Марсейль. Недалеко от Мэйдстоуна их встретили “спитфайры” из 603-й эскадрильи RAF. В завязавшемся бою Марсейль сбил один истребитель противника.

23 сентября полоса невезения продолжилась. Над Ла-Маншем вблизи Дувра группа “спитфайров” из 234-й эскадрильи со стороны солнца атаковала немецкие самолеты. В результате “мессер” Марсейля получил тяжелые повреждения, и летчику пришлось выбрасываться с парашютом. Благо рядом оказался свой спасательный катер.

27 сентября над устьем Темзы произошел тяжелый воздушный бой, в котором с обеих сторон участвовало большое количество истребителей. Английские пилоты из 242-й и 310-й эскадрилий оказали яростное сопротивление бомбардировщикам Не 111. В этой схватке было сбито много как немецких, так и английских самолетов. Один “харрикейн” сразил Марсейль.

28 сентября над Мэйфилдом завязался бой с истребителями из 66-й эскадрильи. Марсейлю также удалось сбить один “спитфайр”.

Всего за время воздушных схваток над Англией Ганс-Йохим одержал семь побед. Однако официально было признано только три, так как остальные не были подтверждены свидетелями. Еще тогда проявилась его крайняя индивидуальность во время воздушного боя. Марсейль органически не переносил тактических установок и правил группового боя, которые, по его мнению, сковывали инициативу и превращали рыцарский поединок в скучный обмен ударами во время выполнения заранее заготовленных маневров. Его стихией был бой один на один, в котором в полной мере можно было продемонстрировать свое летное мастерство и превосходство над противником.

Африканский корпус Роммеля взял инициативу в свои руки и теснил британские войска по всему фронту. Только в районе Тобрука англичане упорно защищались. Воздушные бои носили ожесточенный характер. Двухмоторные истребители Bf 110, имеющиеся в распоряжении Роммеля, с трудом сдерживали атаки британской авиации. Прибытие Bf 109 первого отряда JG 27 коренным образом изменило ситуацию в воздухе.

Основными противниками были “харрикейны”, базировавшиеся близ Тобрука. 18 апреля I./JG 27 совершила первый боевой вылет, прикрывая бомбардировщики. Противника в воздухе не было. На следующий день состоялся первый бой, в котором была одержана первая победа.

Большое воздушное сражение над Тобруком, прикрытым с воздуха 73-й эскадрильей английских Королевских ВВС, состоялось 23 апреля. В этот день Марсейль одержал свою первую победу в Африке. Ближе к полудню он вместе со своим отрядом взлетел по тревоге на перехват английских бомбардировщиков “бленхейм”, шедших на бомбардировку передовых позиций Роммеля. На высоте примерно 1000 метров немецкие летчики обнаружили группу из десяти “харрикейнов”, которая прикрывала бомбардировщики, и решительно атаковали ее. Марсейль выбрал для себя крайний левый “харрикейн” и с дистанции 120 метров открыл огонь. Британский самолет опрокинулся на спину, из него вылетело облако бензина, он вспыхнул, вошел в плоский штопор и врезался в землю. Эффектная победа! Кстати, это была и первая победа третьего отряда в Африке. Строй британских бомбардировщиков рассыпался, и они стали освобождаться от бомб. Тем временем Марсейль погнался за другим “харрикейном”. Тот отчаянно маневрировал, пытаясь оторваться от настойчивого немца. Марсейль изготовился к стрельбе и крикнул своему ведомому Пёттгену, что бы он следил за падением противника. Но тот что-то настойчиво и неразборчиво передавал по радио. Ганс-Йохим оглянулся и увидел, что их сверху атакуют четыре “харрикейна”. Резким боевым разворотом Марсейль вышел в лоб группе противника и с дальней дистанции открыл огонь по ведущему первой двойки. Тот от неожиданности шарахнулся в сторону, развернулся и стал уходить в юго-восточном направлении. Группа последовала за ним, не приняв боя. Горючего оставалось мало, и Марсейль не стал преследовать врага.

Третий боевой вылет, совершенный Марсейлем в этот день перед заходом солнца, мог закончиться для него весьма плачевно. “Харрикейны” в этом бою были очень агрессивны, чувствовалось, что ими управляет опытная рука. Когда немецкие летчики попытались приблизиться к бомбардировщикам, уже выстроившимся для бомбометания, их решительно перехватила группа из шести “харрикейнов”. Одновременно сверху немцы были атакованы четверкой истребителей. Еще выше поблескивала на солнце двойка самолетов противника, которые контролировали ситуацию и в любой момент могли вмешаться в бой. Марсейль решил, что наверху остался их командир, и стал набирать высоту. Англичанин тоже пошел наверх, но было видно, что он внимательно наблюдает за действиями Марсейля. Позиция немецкого летчика была очень невыгодной — противник в любой момент мог его атаковать. Вот он сделал крутой разворот и бросил машину вниз. Расстояние между самолетами соперников стремительно сокращалось. Марсейль понял, что не может взять противника в прицел и, пытаясь избежать прицельной атаки, сделал две восходящие “бочки”. Мощности мотора явно не хватало, самолет плавно перевернулся на крыло и устремился вниз, но этого маневра оказалось достаточно для ухода от трассы противника. “Харрикейн” пронесся рядом и тут же начал разворачиваться в сторону Марсейля. Чувствовалось, что истребителем управляет классный летчик. Через мгновение он зашел в лоб, и в его крыльях засверкали огоньки. Марсейль инстинктивно пригнулся, над его головой прошла трасса и ударила в бронезаголовник. В лицо хлынул тугой поток холодного воздуха, двигатель захлебнулся и замолк. Самолет провалился вниз. Марсейль чувствовал, что противник его просто так не оставит и, имитируя смерть, бросил ручку управления. Истребитель вошел в штопор. Огромные перегрузки не давали возможности выбраться из кабины, а земля стремительно приближалась. С огромным трудом Марсейлю удалось вывести самолет из штопора и совершить посадку на “живот”. Как позже стало известно, пилотом того “харрикейна” был знаменитый су-лейтенант Джеймс Денис из отряда “Свободная Франция”, который входил в состав 73-й эскадрильи RAF. Самолет Марсейля получил более тридцати попаданий.

Согласно британским источникам, к 25 апреля 1941 года в составе 73-й эскадрильи осталось только четыре исправных самолета. Эскадрилья была отправлена на пополнение, а исправные истребители переданы в 6-ю эскадрилью, которая в одиночестве осталась защищать воздушное пространство над Тобруком.

Что же позволяло летчикам Люфтваффе достичь столь впечатляющих успехов на африканском театре боевых действий? Специалисты выделяют три причины.

Во-первых, важнейшим фактором успеха Люфтваффе было мастерство и выучка летчиков-истребителей. В большинстве своем они имели огромный опыт боевых действий, полученный в различных европейских военных конфликтах. Подготовка летного состава в Люфтваффе была поставлена очень высоко и включала в себя интенсивный процесс первоначального обучения, длительную шлифовку летного мастерства в авиационных школах, стажировку в специальных центрах подготовки летчиков-истребителей, где преподавателями были опытные фронтовые офицеры. В этих центрах стажеры на практике изучали тактику ведения боевых действий и тактику вероятного противника. Фронтовикам было что рассказать и показать молодым пилотам.

Фронтовой летчик не мог быть отозван с фронта для прохождения дальнейшей службы в штабах или в тылу. Интенсивная боевая работа — это был непоколебимый удел любого пилота Люфтваффе. Так взращивались настоящие асы.

Летчики Королевских военно-воздушных сил воевали в более мягких организационных условиях. После нескольких месяцев, проведенных на фронте, и даже после нескольких боевых вылетов следовал отдых в тылу. Проводилась интенсивная ротация (замена) летного состава, то есть повоевавшие летчики направлялись в части второй линии, а оттуда необстрелянные пилоты отправлялись на фронт. Таким образом, по мнению руководства RAF, большое количество пилотов могло получить бесценный боевой опыт. Но подобная практика привела к тому, что хотя средний уровень боевого мастерства у английских пилотов и был сравним с летчиками Люфтваффе, но воспитать в таких условиях настоящих профессионалов, “экспертов”, было невозможно. Очень слабо были подготовлены пилоты Южно-Африканского Союза (ЮАС). Немецкие истребители буквально в считанные дни опустошали эскадрильи ЮАС. Все это сказывалось на моральном духе пилотов союзной авиации, которые не могли в полной мере противостоять своим опытным и агрессивным соперникам. Опыт воздушных боев, нацеленность на победу, высокий морально-волевой дух — эти важнейшие компоненты боевой работы летчика, которые формируют личность настоящего воина, оказались камнем преткновения для многих английских и южно-африканских пилотов. И в этом не их вина.

Во-вторых, следующая причина заключалась в отличиях летно-технических характеристик авиационной техники. Истребитель “Харрикейн” Mk.I в начальный период войны в Северной Африке бесспорно превосходил своих итальянских соперников. Появление Bf 109E коренным образом изменило ситуацию в небе Африки. “Мессершмитт” имел подавляющее превосходство по всем параметрам над основным истребителем RAF.

С появлением у англичан следующей модификации истребителя “Харрикейн” Mk.II ситуация в воздухе несколько улучшилась. В этот же период начались поставки по ленд-лизу американской техники в Англию. На африканский континент стали поступать истребители Р-40 “Томагавк”, которые на малых высотах в горизонтальном маневре практически не уступали Bf 109E. На больших высотах превосходство “мессера” было значительным. Эти обстоятельства позволяли немецким летчикам, в зависимости от складывающейся обстановки, выбирать ту или иную тактику ведения воздушного боя. На малых высотах они стремились навязать сопернику бой на вертикалях, а если ситуация складывалась не в их пользу — следовал уход на высоту, где у Bf 109 не было соперников. В январе 1942 года британские войска начали получать более совершенный истребитель Р-40Е “Киттихок”, но в это же время Люфтваффе стали переоснащать свои части истребителем Bf 109F, который, благодаря более мощному мотору и вооружению, сохранил техническое преимущество над своими заморскими соперниками.

В-третьих, важным фактором, негативно влияющим на соотношение сил в боевых действиях, были устаревшие тактические построения, которые британские авиационные части использовали в Африке. Немецкие летчики, используя опыт предыдущих конфликтов, и особенно Испании, давно летали парами. Это построение давало широкую инициативу в маневре ведущему и не усложняло жизнь ведомому. Английские пилоты применяли различные многосамолетные боевые порядки, громоздкие и плохо управляемые. Причем, как правило, в группы прикрытия и наблюдения отряжались молодые, неопытные летчики, становившиеся легкой добычей немецких истребителей. Такая ситуация просуществовала в Африке почти до середины 1942 года, тогда как в метрополии еще год назад успешно перешли на построение пар. Немецкий летчик-истребитель имел относительную свободу действий в рамках выполнения конкретной боевой задачи и мог самостоятельно принимать решение, которое, по его мнению, в настоящий момент диктовалось воздушной обстановкой. Англичане такой возможности не имели и были жестко привязаны к своему командиру и району боевых действий.

Следует отметить, что летный состав союзной авиации не отличался отменной подготовкой и опытом. Причина этого крылась в следующем: например, американский летчик после выполнения определенного контрактом количества боевых вылетов мог собрать свои вещички и отправиться домой. Ему, естественно, предоставлялась возможность продлить контракт, однако у него всегда оставалось право выбора. Немецкие летчики такой возможности не имели. Тем не менее общий уровень подготовки летчиков союзной авиации позволял, особенно во второй половине войны, достаточно успешно противостоять Люфтваффе. Немецкие пилоты считали английских и французских летчиков наиболее опасными противниками.

По иронии судьбы пилот II./JG 27 Бернд Шнейдер оказался виновником появления Бернарда Монтгомери, который в последующем разгромил Роммеля, во главе североафриканской группировки союзников. 7 августа Шнейдер перехватил транспортный самолет Бристоль “Бомбей”, на котором летел новый командующий союзной армией генерал Готт, и сбил его. В катастрофе Готт погиб, а на его место прибыл Монтгомери.

22 августа, после двухмесячного отпуска, Марсейль возвратился в Африку. Многое изменилось за время его отсутствия — союзная авиация в шесть раз превосходила по численности немецкую, а ее пилоты стали гораздо агрессивнее. Они постоянно бомбили передовые позиции Африканского корпуса Роммеля, уничтожали тыловые объекты и коммуникации. Немецкая авиация уже не справлялась с возложенной на нее задачей и понесла значительные потери.

Очередной победы Марсейль добился 31 августа. Рано утром третий отряд поднялся в воздух на сопровождение Ju 87. Южнее Эль-Аламейна встретили восемь “харрикейнов”. В завязавшемся бою один из самолетов противника очень опасно атаковал обер-лейтенанта Шланга. Марсейлю в последнюю секунду удалось сбить этот истребитель. Через минуту Ганс-Йохим удачно подловил на вираже следующий “харрикейн” и короткой очередью сразил его.

После приземления механики насчитали в самолете Ганса-Йохима более пятнадцати попаданий. Руль направления, на котором были нанесены победы Марсейля нуждался в замене.

Это был очень трудный бой, но оба летчика показали высочайшее мастерство и образец взаимовыручки. Штальшмидт суммировал свои чувства после этой схватки в своем письме к родным: “Сегодня я выдержал самый тяжелый бой в моей жизни. И в то же время я испытал острейшее чувство взаимопонимания, товарищества и локтя друга. Нас было восемь против огромного количества истребителей противника. Я сражался из последних сил и к концу боя крайне устал, во рту пересохло, а по телу струился пот. Самолеты противника снова и снова заходили ко мне в хвост. Три или четыре раза мне приходилось уходить от них пикированием, но затем я возвращался в драку. В какой-то момент ко мне прицепился “спитфайр”, который преследовал и не отставал от меня, несмотря на все мои старания. В конце концов ему удалось выйти на дистанцию стрельбы, и когда мне показалось, что все кончено, Марсейль сразил его. Несколькими мгновениями позже я увидел, что, в свою очередь, мой друг Марсейль попал в очень сложное положение — у него на хвосте тоже завис “спитфайр”. Никогда в жизни я не целился в самолет противника с такой тщательностью — и он, охваченный пламенем, упал на землю. В конце боя только Марсейль и я остались в воздухе, остальные ушли домой из-за повреждений. Каждый из нас имел на своем счету по три самолета. Дома мы едва смогли вы-браться из кабин своих “мессеров”. Машина Марсейля имела серьезные повреждения хвоста, а мой Bf 109 получил одиннадцать попаданий в фюзеляж. Мы бросились в объятия друг друга, но от усталости не могли ничего сказать. Это были незабываемые мгновения в моей жизни”. Британское превосходство на земле в этот день было очевидным и представляло огромную опасность для Африканского корпуса. Число боеспособных Bf 109 в JG 27 сократилось до тридцати трех.

Между тем к этому времени перевес истребительной авиации союзников в Северной Африке достиг критической черты — против более 800 самолетов союзников немцы могли выставить только около 80.

Недалеко от Хаммана немецкие летчики увидели летящие им навстречу 6 вражеских самолетов, как раз пытавшихся набрать высоту полета “мессеров”. Раздалась команда Марсейля: “Атакуем!” Через несколько секунд немцы прорвали обронительный круг, который британцы пытались создать. Разобраться с кругом — работа знакомая. Первый “спитфайр” вывалился из него, объятый пламенем. Марсейль привычно построил спираль, убрал обороты двигателя — и второй самолет противника ушел вниз. Один из “спитфайров” попытался навскидку обстрелять Марсейля, внимательно наблюдавшего за действиями противника. Оба самолета вышли из круга и на крутом вираже старались зайти друг другу в хвост, время от времени открывая огонь. Не получилось. “Хороший пилот, — отметил Марсейль. — Не как тот англичанин, который несколько дней назад трусливо уходил из боя”. Марсейль догнал неприятеля и пошел в нескольких метрах рядом. Пилот оглянулся, увидел Йохима и застыл, неспособный к каким-либо оборонительным действиям. Марсейль помахал ему рукой и отвалил, отпуская незадачливого противника с Богом. Следующий соперник был очень хорош. Почувствовав угрозу, Марсейль стал более собранным. Оба летчика внимательно наблюдали друг за другом. Любой маневр одного из них тут же парировался действиями другого. Каждый ожидал, когда кто-либо из них допустит ошибку. Марсейль понимал, что бой идет уже на нервах. Топливо подходило к концу. Если он не закончит бой в течение нескольких минут, горючего для возвращения домой не хватит. По манере, с какой англичанин проводил последние атаки, было видно, что тот тоже нервничал. Значит, победит тот, у кого крепче нервы. Шла двенадцатая минута боя. Послеобеденное солнце склонялось к западу, Марсейль решительно развернулся в его сторону — вся надежда на его исключительное зрение. Нужно хоть на мгновение ослепить противника. Если соперник пойдет за ним, соблазняясь выходом в хвост его самолета, появится отличный шанс для атаки. Марсейль напряженно оглянулся назад, англичанин “клюнул на приманку” и начал разворачиваться в его сторону. Этого достаточно — он несколько секунд будет слепым. Крутой разворот — и противник в прицеле. Трасса ударила по двигателю и кабине. “Спитфайр” камнем упал на землю.